— Полумер…
— Нет. Ни в коем случае, — зло отвечает Хейвуд.
— Мы так и думали. — Рехберг удовлетворен этим ответом. — Господин сенатор, я говорю от группы уважаемых лиц. Мы, германские промышленники, протягиваем к вам руки. Возьмите нас!
— Взять вас?
— Да!
Хейвуд раздражен:
— Простите, я сейчас в таком состоянии, что лучше выражаться яснее.
— Понимаю! Такой момент! — Рехберг прижимает руки к сердцу. — Я объясню! Нам надоели напрасные усилия. Нам надоели бессмысленные расходы на разные правительства. Вы поймите, у нас была империя, у нас была республика, у нас была опять империя. Хватит, хватит и хватит!.. Мы, немецкие промышленники и патриоты, пришли к твердому выводу: Германия должна стать американским доминионом…
Хейвуд выпрямился, отбросил в сторону скомканную пижаму и с интересом взглянул на собеседника.
— Доминионом?
— Если хотите, даже колонией! — решительно ответил Рехберг.
— Вот как? Это интересно!
Рехберг явно удовлетворен реакцией на свою речь.
— Мы знали, что вы заинтересуетесь! Нам не нужна единая Германия. Нам не нужна сильная Германия. Нам не нужна слабая Германия. Нам вообще ничего не нужно!
Рехберг говорил все решительнее, его слова заставили даже Хейвуда с сомнением почесать бровь.
— Знаете, — осторожно сказал он, — что-то все-таки должно быть.
— Абсолютно все равно, — твердо ответил Рехберг. — Можете назначить президента. Можете назначить уполномоченного. Можете вообще никого не назначать. Немцы — дисциплинированный народ…
Довольно близкий взрыв бомбы заставил обоих собеседников вздрогнуть. Рехберг в страхе схватился за спинку стула и посмотрел вверх. Они вздрогнули вторично, когда раздался голос Марты. Она очевидно находилась в кабинете уже несколько секунд.
— Советую вам спуститься в бомбоубежище. — Голос Марты, как всегда, звучал спокойно.
— Разве будут бомбить этот район? — сердито спросил Хейвуд.
Марта пожала плечами:
— Не знаю, стоит ли оставаться здесь для проверки.
— Отвратительная баба! — со злостью произнес Хейвуд.
— Да! — поспешил поддакнуть Рехберг, и оба быстро направились в бомбоубежище.
Марта спускает шторы и проходит в соседнюю комнату. Когда затихают шаги, она быстро подходит к столу и, найдя нужные бумаги, фотографирует их миниатюрным фотоаппаратом. Доносятся взрывы бомб. Марта прислушивается к каким-то звукам. Отбой. Воздушный налет окончен. Марта немедленно прекращает фотосъемку. Подождав несколько секунд, она входит в гостиную, подходит к стенной панели, приподнимает планку — под ней тайник — и прячет отснятую пленку.
Рассвет. Мгла и дым стоят над Берлином. Улицы завалены щебнем, битым стеклом, обломками. Опрокинутый троллейбус, наполовину соскользнувший в воронку, стоит посреди мостовой. Лавируя между препятствиями, черный «Майбах» мчится по исковерканным бомбежкой улицам. Рядом с Мартой сидит Гарви. На заднем сидении — сенатор и Шелленберг.