- Долго еще? - спросил Сталин.
- Четверых нарисовала, - ответила она. - Остались только вы. Мне нужно еще минут десять-пятнадцать.
- А почему меня рисуете последним? - полюбопытствовал он.
- Я всегда последней стараюсь сделать самую сложную работу, товарищ Сталин.
- Ну, рисуй, - кивнул он. - Лаврентий, поставь что-нибудь из пластинок, послушаем музыку. Или, может быть, споем?
- Выпили всего по рюмке - какие песни? - сказал Маленков. - Споем позже.
Берия включил радиолу, подождал, пока прогреются лампы и поставил пластинку.
- Я закончила! - Лида встала из-за стола и раздала рисунки. - Я могу идти?
- Интересно! - Молотов протянул свой портрет Маленкову. - Посмотри, Георгий. Как на фотографии, вот только взгляд... Разве я так смотрю?
- Смотришь, - ответил Маленков, возвращая портрет. - Меня точно изобразили, спасибо! Сохраню на память.
- А вы маслом рисуете? - спросил Микоян. - Я бы вам заказал портрет.
- Рисую, - ответила Лида. - Но сейчас я работаю с портретом мужа, а потом буду рисовать товарища Сталина.
- Спасибо, Лида! - подошел к ней Берия. - Спасибо за то, что рассмотрели.
- Это что же в тебе такого увидели? - спросил Молотов. - Покажи рисунок.
- Я его уже убрал в портфель, - отказался Берия. - Как-нибудь потом.
- Лаврентий, пластинка доиграла, - сказал Сталин. - Поставь что-нибудь из песен. А вы идите сюда. Это я?
- А вам не нравиться? - спросила Лида. - Наверное, это из-за того, что вы были чем-то недовольны. Поэтому получился образ хмурого вождя. Если бы вы смеялись, был бы совсем другой портрет. Художник только отражает действительность. Чтобы я ее могла менять, я должна вас лучше знать, а я вас видела всего от силы полчаса за все время, пока мы живем на этой даче.
- Девушка молодец! - сказал Маленков. - Такая работа нуждается в поощрении, не правда ли, товарищи? Вот чего бы вы хотели?
- А на рояле можно сыграть? - спросила она, глядя на Сталина. - Я, правда, лет десять не играла, но одну вещь должна помнить.
- Ну если только одну, - Сталин указал ей рукой на рояль. - Лаврентий, подожди с пластинками.
Лида прошла в другой конец зала, откинула крышку рояля и села на стул. Он был нужной высоты и регулировать не потребовалось.
"Надеюсь, ничего больше не попросят играть!" - подумала она и положила пальцы на клавиши.
- Что это была за вещь? - взволнованно спросил Молотов, когда отзвучали последние аккорды. - Я ее ни разу не слышал, но хватает за сердце!
- Я не знаю, - соврала она, возвращаясь в ближний к двери конец зала. - Меня ее научила играть мама. Давно, еще девчонкой. Так мне можно уйти?