- А что сейчас вообще уцелело в Европе? - спросил Алексей.
- А черт его знает! Мы ими мало интересуемся. Знаю, что вся Северная Европа завалена снегом и льдом, а какую-то промышленность сохранила только Германия. Во Франции и Италии населения осталось чуть, а англичан, похоже, не осталось совсем. На Украине и в Польше еще кто-то живет, несколько лет назад они, кажется, просились в Россию, но кому это нужно! У нас у самих пока с продовольствием не очень, вспомни свое рагу. Но положение понемногу выправляется, лет через пять уже начнем все сажать в открытом грунте.
- Для чего тогда принимали всех эмигрантов? Понятно, что у нас было много территории, которую не затронула катастрофа, но ведь их еще нужно было кормить!
- Говори об этом потише! - оглянулся Алекс. - Об этом не принято болтать, да и власть подобные разговоры не поощряет. Мы тогда принимали далеко не всех, а с разбором. Есть разница, принимаешь ли ты врача или инженера, или какого-нибудь клерка. Клерков тоже брали, только мало кто из них выжил. Строительство реакторов мало чем отличалось от каторги. Да и на подземных работах часто гибли. Все приходилось делать в спешке, на безопасность часто плевали.
- А сколько сейчас пришлых? И вообще, сколько населения?
- Точных данных в Сети нет. Всего около ста миллионов, из них половина пришлых и их дети от смешанных семей.
- И многие смешиваются?
- Ну ты и спросил! - сказал Алекс. - Лично я знаю очень много смешанных пар. Для русских национальность никогда особой роли не играла. Язык все выучили в первые годы, а потом и наши почти все стали говорить по-английски. Фактически сейчас в России два языка, хотя официальный только один русский.
- А как такое вливание крови подействовало на народ? - спросил Алексей.
- Это смотря с какой стороны рассматривать, - сказал Алекс, останавливаясь перед высотным зданием. - Мы уже пришли. Мое казино в первом этаже этой башни. Ладно, пять минут у меня еще есть. Эмигранты подействовали очень по-разному. Разгильдяйства стало гораздо меньше, все работают без дураков. Но и тараканов своих притащили много. Те же однополые браки пошли от них. Раньше у нас такое непотребство было запрещено, а потом узаконили. Наверное, еще и из-за того, что снижается рождаемость. Потом у них были разрешены сексуальные услуги детей. У нас за такое до сих пор наказывают, но детских пард уже выпускают.
- Да, я их видел в отеле.
- Есть и живые дети, но нелегально. Если поймают, виновных отсылают на каторгу. Это на Дальнем Востоке, а там долго не заживешься. С наркотиками тоже стало хуже. У нас своих уродов было достаточно, так добавились пришлые. Пока было военное положение, все сидели тихо, а сейчас поперла такая гнусь! Секты эти гребаные! Все, Алексей, мне пора. Ужинаю и завтракаю я дома, но в обед можем увидеться. Прихожу я всегда в одно и то же время. Бывай!