— Рад с вами познакомиться, сэр, — произнес Иллиарди, демонстрируя обязательное уважение к Привилегированному Гражданину. — Чем могу служить?
— Я хочу задать вам несколько вопросов о Земле, — сказал Баррент.
— Я мало что помню о ней, — ответил Иллиарди. — Но охотно поделюсь с вами тем, что знаю.
— Вы помните человека по фамилии Теркейлер?
— Разумеется, — сказал Иллиарди. — Тощий парень. Косоглазый. Гад, каких еще поискать надо.
— Вы присутствовали при том, как его убили?
— Я был там. Это было первое, что я вспомнил, когда сошел с корабля.
— Вы видели, кто его убил?
У Иллиарди был очень озадаченный вид.
— Мне незачем было видеть. Это я его убил.
Баррент с трудом заставил себя никак не выказать своего волнения.
— Вы уверены в этом? Вы абсолютно уверены?
— Конечно, уверен, — обиделся Иллиарди. — И я буду драться с любым, кто попытается приписать эту заслугу себе. Я убил Теркейлера, и он заслужил куда худшую участь.
— Когда вы его убивали, — спросил Баррент, — вы случайно где-нибудь поблизости меня не видели?
Иллиарди внимательно посмотрел на него, а затем покачал головой.
— Нет, по-моему, я вас не видел. Но точно сказать не могу. Я никак не могу вспомнить, что было после убийства. Какой-то туманный провал в памяти…
— Спасибо, — поблагодарил его Баррент и покинул Эйфориаторий.
Барренту многое нужно было обдумать, но чем больше он размышлял, тем сильнее запутывался. Если Теркейлера убил Иллиарди, то почему Баррента депортировали на Омегу? Если была допущена ошибка, то почему его не освободили, когда обнаружился истинный убийца? Почему кто-то обвинил его в убийстве, которое он не совершал? И почему в его подсознание имплантировали ложные воспоминания о чужом преступлении?
Баррент не мог ответить ни на один из этих вопросов. Но зато он знал, что не зря не чувствовал себя убийцей. Теперь у него было своего рода доказательство, что на Земле он никого не убивал.
Сознание своей невиновности изменило для Баррента все. Он стал еще более нетерпим к омегеанским обычаям, и у него напрочь пропало желание хоть как-то приспособиться к преступному образу жизни. Единственное, что он теперь хотел, — это бежать с Омеги на Землю.
Но, увы, это было невозможно. Днем и ночью над головой кружили сторожевые корабли. И даже если бы существовал какой-то способ избежать встречи с ними, улететь с Омеги все равно было бы не на чем. Вершиной омегеанской технологии являлись двигатели внутреннего сгорания, а звездолеты находились в ведении Земли.
Баррент продолжал работать в магазине противоядий, но отсутствие у него общественного духа становилось все более очевидным. Он игнорировал приглашения Лавки Сновидений и никогда не посещал популярные в народе публичные казни. Когда собирались возбужденные толпы, чтобы малость поразвлечься в Квартале Мутантов, Баррент обычно ссылался на головную боль. Он никогда не присоединялся к охотничьим партиям в День Высадки, а однажды нагрубил коммивояжеру, аккредитованному при Клубе Пытки Месяца. И даже визиты дяди Ингмара не смогли заставить Баррента изменить свое антирелигиозное поведение.