Миссис Гединс, которая занималась своими делами на кухне и услышала звонок, зарегистрировала их. Она почти не разговаривала с ними. Когда каждый из американцев назвался — Раймонд Джеппс, Луи Кросли, — миссис Гединс подняла на них взгляд от регистрационной книги и выражение ее влажных шведских глаз оказалось суровым и недоверчивым, говорившим, что американцы наверняка врут, однако ее никому провести не удастся.
У каждого из них было по кожаному чемодану. И поскольку мне временами случалось относить багаж охотников в их номера, получая за это четвертаки, я остановился в ожидании у стены вестибюля, под портретом королевы Елизаветы. Миссис Гединс сказала американцам, что ночевать им придется в «Оверфлоу-Хаусе» (моей лачуге), потому что в отеле свободных номеров нет. (Номера имелись.) Она договорится с Чарли, что тот отвезет их, когда они будут готовы. Так я получил первое подтверждение того, что рассказ Чарли был правдив: эти двое приехали из Штатов, имена их были заранее известны, их здесь ждали. Между тем я был наполовину уверен, что услышал от Чарли вранье — историю, которую он выдумал по каким-то собственным его фантастическим причинам лишь для того, чтобы припугнуть меня. Однако американцы назвались упомянутыми Чарли именами — Джеппс и Кросли. Они приехали из Штатов, из «Города моторов». Настроение у обоих было приподнятое, они не пытались выдать себя за кого-то другого. И похоже, им даже в голову не приходило, что кто-то в Форт-Ройале может знать о них, а то и знать, зачем они сюда приехали. Не исключено было, что даже миссис Гединс знала, кто они, а стало быть, знали и другие, только американцы об этом не догадывались.
— Мы едем на западное побережье Канады, — с улыбкой сообщил Джеппс, тот, что постарше, бывший полицейский. Краснолицый, он носил на круглой голове парик из лоснящихся черных волос, выглядевших нисколько не натуральными. Парик придавал его лицу глуповатое выражение. Человеком он был низкорослым, полнотелым, с брюшком, туго обтянутым брюками, и в коричневых больших, как у клоуна, полуботинках. Что они собираются делать на западном побережье Канады, он не сказал.
Кросли был помоложе — ухоженный, с аккуратными, резкими чертами лица и коротко подстриженными черными волосами. Он тоже часто улыбался, однако глаза его настороженно шныряли туда-сюда, а кожа была смуглее. Кросли носил на мизинце золотое кольцо, которое нервно покручивал, — похоже, надето оно было недавно, для того чтобы сообщить ему вид менее аскетичный. Позже, когда труп убитого Джеппса лежал на полу моей хижины, мне, хоть и охваченному ужасом, пришлось помогать переносить его, да еще и прихватить парик, от которого на меня повеяло жутью. (Парик слетел с его головы при первом же выстреле.) До того я париков не видел, но понял — это он и есть. Меня поразило, какой он непрочный, маленький. Парик потом сгорел в бочке из-под нефти вместе с гусиными потрохами и перьями.