А потом тихо выругался и свернул к обочине. Причем в этот миг угадать в нем аккуратного водителя было невозможно. Маневр сопровождался ревом клаксонов, визгом тормозов и матами товарищей по дорожному движению.
– Ты чего? – пискнула я, когда машина остановилась. Кстати, эта остановка лишний раз напомнила, зачем ремни безопасности придуманы, – если бы не ремень, я бы точно торпеду лбом протаранила.
– Он высший инкуб, – процедил лысый камикадзе. – Понимаешь?
Испугалась я, разумеется, не информации, а вот этой экстренной остановки. Но Гера все по-своему понял и чуток смягчился.
– Крис, я знаю, что это не мое дело, но послушай совета – прекрати.
Испуг сменился удивлением, а бритый добил:
– Прекрати его цеплять!
– Что?..
– Не знаю, нарочно или нет, но ты его провоцируешь, Крис! Этот чертов лифт – все знают, Глеб терпеть не может, когда кто-то подходит настолько близко. Это неписаное правило компании – в лифт с шефом не входить!
Вот как? А я… а мне же не сказали…
– Потом кофеварка, – продолжал водитель. – Глеб сам себе кофе готовит, трогать эту кофеварку запрещено под страхом смертной казни.
Фига-се у них слухи распространяются. А про казнь он ведь фигурально, да?
– Спорить с Глебом нельзя тем более. Да и вообще! Крис, ты… ты… дура ты, Крис! – заключил «шкаф» и откинулся на спинку сиденья. Да еще глаза прикрыл – типа совсем от молчаливой меня устал.
Некоторое время сидели молча. Мне сказать нечего, а Гера явно не может. Ну а когда дар речи к бритоголовому вернулся…
– Крис, ты не понимаешь главного. Глеб… он не совсем нормален. Он с придурью, вылечить которую невозможно. Он высший, он сильнее любого из нас. Когда он питается, выпивает почти досуха. И ему это не нравится, поэтому питается очень редко. Глеб всегда голоден, это уже привычка. А еще он всегда обходит стороной женщин вроде тебя.
Уф! Это… это что сейчас было?
– Ты тоже инкуб? – ошарашенно выдохнула я.
– Разговор не обо мне, – парировал Гера. – Речь о Глебе. Глеб на тебя запал, и мы все знаем, во что это выльется. Поэтому прошу, даже умоляю… прекрати. Не задевай его, Крис! Он же не железный, рано или поздно не выдержит, а потом…
– Что?
Мне подарили очень нехороший взгляд.
– А потом, – процедил собеседник, – ты будешь выпита, а мы получим совершенно невменяемого шефа. Совестливый он у нас, понимаешь? Особенно когда речь о хороших девочках заходит.
То есть я – хорошая? Черт! Ну вот опять на губах неприлично счастливая улыбка, а разум розовым туманом заволакивает.
– Дура, – зло резюмировал бритый. Хлопнул ладонями по рулю. – Ни слова не услышала.