— Так, похоже, похоже, — заговорил Лешак, — настолько похоже, что я вот думаю, один ли был наш Илюшенька с той женщиной? В сказке-то царь был с братцем… А с кем мог быть Муромец, кто его участь тяжкую мужескую разделить мог?
Никто не ответил, но все повернулись и посмотрели в сторону Добрыни. Лицо того начало медленно наливаться кровью.
— Да вы что? Еще и меня позорить? — заревел богатырь.
Кажется, дело шло к большому мордобою. Но положение спас молодой Сухмат, задавший непростой вопрос.
— Ежели жена у Святогора в карман помещалась, то как же он тогда дело с ней имел?
— Может, он сам большой был, а сучок махонький? — подзадорил компанию Лешак. Новый шквал смеха у всех присутствующих.
— Да умолкните вы, — рассердился Муромец, — вам бы только языки почесать. Пусть Боян лучше споет, как оно было… Или, как надо петь, по крайней мере!
— Пусть Боян споет! — согласились богатыри.
Прославленный гусляр не спешил, дождался, пока в горнице установилась полная тишина, и лишь тогда тронул струны волшебных гуслей своих. Да, и гусли у Баяна были особенные, с целой дюжиной струн, не то, что у того бедняги, которого только что приволок Илья — на инструменте которого струн то и с полдюжины не было…
Полилась мелодия, потом к ней присоединился голос, и началось чудо, когда перед глазами слушателей вставали живые картины того, что было когда-то, а может, и не было, но становилось явью теперь, через гений сказителя…
* * *
Муромец погрузился в странное состояние. Он и слушал Бояна, и, вроде, не слышал его. Реальные события собственного прошлого переплетались у него в воображении со словами былины, с фантазией сказителя…
"
— Ты скажи, удалой добрый молодец.
Ты коей земли, да какой орды?
Если ты — богатырь святорусский,
Дак поедем мы да во чисто поле
Попробуем мы силу богатырскую. —
Говорит Илья таковы слова:
— Ай же ты, удалой добрый молодец,
Я вижу твою силу великую,
Не хочу я с тобой сражатиси,
Я желаю с тобой побрататиси. —
Святогор богатырь соглашается,
Со добра коня да опущается,
И раскинули оне тут бел шатер,
А коней спустили во луга зеленыи,
Во зеленыи луга они стреножили.
Сошли они оба во белой шатер,
Они друг дургу порассказалиси,
Они сдруг другом да побраталиси,
Обнялись они поцеловалиси, —
Святогор богатырь да будет больший брат,
Илья Муромец да будет меньший брат.
Хлеба-соли оне тут откушали,
Белой лебеди порушали
И легли в шатер да опочив держать.
И недолго, немало спали трое суточек,
На четверты оне да просыпалиси,
В путь-дороженьку да отправлялися."
«Да, не так оно было, — думал Илья, — приукрашено, конечно, однако ж — в чем-то и верно!»