– Зря ты все же ему о хвостике рассказал, – в очередной раз выразила мне одну и ту же претензию Жека.
– При чем тут хвостик? – не согласился я. – Ты посмотри лучше, какая ты здесь блеклая. Незаметная совсем. Если б не надпись, я и внимания не обратил.
Жека замолкла, уязвленная. Да и кто из женщин не был бы уязвлен? А Жека, кстати, была женщиной в полном объеме этого слова.
– Как они на такое столько народу нагнали? – задал вопрос Илюха. Именно тот вопрос, который уже давно донимал не только его одного. – Ты б поинтересовался, проинтервьюировал народ, старикашка. Всех, конечно, не надо, ты выборочно.
Мысль, кстати, была неплохая, потому что те, кого сильно хотелось проинтервьюировать, кишели вокруг нас в изобилии. В конце концов я отобрал именно ту, которая больше всего подходила для моих инстинктивно возникающих вопросов.
Она была в подчеркнуто черном, с глубоко оголенной спиной, в стильных туфлях на высоких каблуках. И вообще, в ней, наряду со светской неприступностью, читалось что-то космическое, что-то от ночных звезд, от далеких потусторонних галактик. А глубоко обнаженная спина бледной своей, молочной кожей заставляла подумать о Млечном Пути.
– Как вам искусство? – вежливо поинтересовался я.
Она оглядела меня: сначала зафиксировала отсутствие пиджака, потом – присутствие джинсов. И то и другое отчетливо выделяло меня из публики. А выделяться из публики – всегда хорошо.
– Да, – вымолвила она, – высоко! Особенно Манины портреты. Как выразительно! Как он все же ее любит! Да и сама идея обнаженного портрета до чего же хороша, особенно эта аллегория с домиками. Ведь мы на самом деле, если разобраться, и есть строения – комнаты, подвалы, хранилища, каждый по-своему, конечно. Но как тонко Маневич нас выражает, как глубоко, какая находка! Говорят, у него недавно прошла большая выставка в Париже в Центре Помпиду. С огромным успехом, «Ле Фигаро» даже писала. – И она грациозно повела спиной, как будто сгоняя мурашки с кожи. Но никаких мурашек у нее там не было – в спину я всматривался внимательно.
– Да, да, – подтвердил я, – конечно, «Ля Помпиду», «Ле Фигаро», «Лю Маневич». А вы, кстати, хорошо Маню знаете? – поинтересовался еще раз я.
Потому как прежде, до Мани, связь Инфанта с внешним миром осуществляли в основном мы с Илюхой. А теперь, раз Маня нас подменила – значит, все приглашенные были доставлены исключительно по ее каналам. Ну, кроме нас троих.
– Нет, не очень хорошо, хотя хотелось бы. С главным редактором журнала «Деловая Тусовка» кому не хотелось бы сблизиться?
– Глянцевого журнала? – уточнил я. – Гламурного? Пафосного? Помпезного?