— Вполне прилично.
Фиона изо всех сил пыталась не показать, как она нервничает.
Назидательно подняв палец, Касуэлл сказал:
— С этим Гектором надо держаться начеку. Он большой юбочник. Я хочу сказать, только и норовит залезть под юбку.
Глядя не на собеседника, а на сине-желтый рисунок собственного шелкового галстука, Писсаро сказал:
— Кое-кто из твоих друзей удивляется твоему досрочному освобождению.
— Я заслужил досрочное освобождение тем, что отсидел черт знает сколько, — обиженно ответил Касуэлл.
Писсаро перевел взгляд на экран телевизора. Ковбой, взобравшись на коня, погнался за другим ковбоем, а тот, удирая, отстреливался на полном скаку.
— Есть люди, которым кажется, будто ты перешел на другую сторону, лишь бы заслужить досрочное освобождение.
Жила на шее у Касуэлла начала нервно пульсировать.
— Что ты суешь нос не в свое дело, Гектор? Меня отпустили досрочно, потому что им понадобилась моя камера. Ты что, газет не читаешь? Все тюрьмы в этой стране буквально переполнены.
Писсаро смерил его холодным взглядом.
— Да, припоминаю, что-то такое я слышал. — Он перевел взгляд на Фиону. — Она отличный пилот.
Касуэлл перевел дух.
— Я поставляю своим друзьям только первоклассный товар.
— А ты знал, что она ищейка?
Слабая улыбка, расплывшаяся было на лице у Касуэлла, превратилась в маску ужаса.
— Но я проверил ее. Клянусь, я ее проверил!
Он сложил руки так, словно решил помолиться.
— Ах ты, сукин сын! Никакая я не ищейка! — заорала на Писсаро Фиона.
— Я проверил ее, за ней и в самом деле ничего нет, — взмолился Касуэлл, от него сейчас исходил запах животного страха, который ни с чем невозможно спутать.
— Ах ты, ублюдок, я никакая не ищейка! — опять закричала Фиона.
Писсаро достал «смит-и-вессон» 38-го калибра и выстрелил Касуэллу в лицо. Пуля со смещенным центром вошла ему в голову под правым глазом и разнесла череп вдребезги.
Фиону охватил ужас. Она вцепилась Писсаро в плечо, начала трясти его:
— Я не ищейка!
— Я знаю, — хладнокровно произнес Писсаро. — Но не был в этом уверен на все сто процентов, а ему следовало бы. Поэтому он начал представлять для нас опасность. — Ствол пушки уперся в живот Фионе. — Ну, давай выкладывай, какие у тебя имеются проблемы.
Она пристально посмотрела на него.
— Единственная моя проблема — то, что не пришли месячные. Уже на два дня задерживаются.
Он улыбнулся ей одними губами, глаза его оставались холодными.
— Ты мне нравишься.
— Ты мне тоже нравишься. Ты великий гуманист.
Писсаро вынул из кармана шелковый платок и тщательно стер с оружия отпечатки собственных пальцев. Обойдя вокруг стола, он вложил «смит-и-вессон» в руку покойника.