– Ты останешься здесь? – уточнил он. – На телефоне?
– Естественно.
– Это вовсе не так естественно. Может быть, тебя кто-нибудь ждет.
Смотреть ему в глаза она не могла. Последняя фраза сильно задела ее, но ведь Вирджиния сама была виновата в том, что он так сказал.
– Я остаюсь здесь и буду ждать тебя, – пообещала она. – Пожалуйста, приезжай как можно скорее!
Когда Фредерик уехал, в доме наступила тягостная тишина, хотя и без того они с Вирджинией не разговаривали.
Она набрала номер пансиона, где остановился Натан, но хозяйка ответила, что мистер Мур куда-то уехал.
– На машине? – спросила Вирджиния.
– Я не контролирую моих гостей! – последовал резковатый ответ.
– Но вы можете хотя бы посмотреть, стоит машина во дворе или нет?
Хозяйка гостиницы недовольно заворчала, однако сходила к окошку и потом сообщила Вирджинии, что машины во дворе нет.
Почему до него не дозвониться? Почему его вечно нет дома?
Однако что значило «дома» в ситуации с Натаном? Домом для него был крошечный гостиничный номер, в чужом городе, да к тому же в чужой стране. Что ему целыми днями сидеть там и глядеть в окно? И ждать… А чего, собственно? Того, что Ким найдется, и тогда можно будет строить с Вирджинией планы на будущее? Но что за будущее их ожидает? У Натана нет ни гроша, Вирджиния будет получать лишь алименты на Ким. На то, что Фредерик будет выделять деньги еще на содержание бывшей жены, особо рассчитывать не приходилось. Как-никак, она выбрала жизнь с другим мужчиной… Если Натан размышляет на эту тему, то у него, наверное, просто крыша едет. Неразрешимая проблема!
Так ли это было в действительности? Была ли ситуация на самом деле безвыходной? Или существовало какое-то решение? Интересно, искал ли это решение Натан? Может, он разъезжает по окрестностям и ломает себе голову, что делать дальше? Или, наоборот, он старается убежать от всех проблем – катается по залитым солнцем дорогам, пытаясь забыть ее… нет, их общее горе?
Она снова обошла весь дом, только в комнату Ким зайти не смогла. Там все напоминало о дочери. Минуты текли очень медленно и мучительно, день, казалось, не проходит, а, наоборот, становится все длиннее и тягостнее, словно время начало обратный отсчет.
Ее беспокойство нарастало как снежный ком. Сидеть одной взаперти становилось невыносимо. Вирджиния побежала на кухню, налила себе воды, но пить не стала – ее мутило от одной мысли не только о еде, но и о питье. Тяжело дыша, она то спускалась в гостиную, то поднималась по лестнице в спальни, то заглядывала в ванную комнату, но не знала, куда себя девать. Руки у нее стали холодные как лед.