Бейкер тяжело дышал. Царапанье затихло.
Затем за его спиной раздались шаги, и подвальную полутьму пронзил луч второго фонарика.
– Вот ты где! – сказала Стелла. – Ты чего там делаешь?
– Я слышал здесь какие-то звуки, – пояснил Бейкер. – Там, под этими поддонами. Помоги-ка мне, живо!
Стелла тоже отложила фонарик в сторону, и с ее помощью дело пошло быстрее. Она поддерживала дощатые поддоны с одного края, а он осторожно разбирал завал с другого. Куча досок заметно поредела.
– Под ними что-то есть! – воскликнула Стелла.
Она снова схватила фонарик и осветила какой-то предмет, который вырисовывался под остатками завала.
– Там ящик! – закричала она.
– Держи фонарик! – взревел Бейкер. Наскоро убедившись, что ему на голову ничего не свалится, он разбросал в стороны остатки палет и склонился над ящиком. Замка на нем не оказалось, но крышка была очень тяжелая, и Бейкеру потребовалось приложить все силы, чтобы откинуть ее.
Ким Квентин лежала на стопке старых одеял. Ее ноги были скрючены, поскольку вытянуть их она не могла. В тот момент, когда ее лицо осветил фонарик, она непроизвольно закрыла глаза. Девочка была жива.
Бейкер вынул из ящика ослабевшее тельце. Легкое, как перышко, оно безвольно повисло у него на руках.
– Господи боже мой! – услышал он шепот Стеллы. – Как все-таки хорошо, что мы…
Она замолкла.
– Ким, – позвал Бейкер, осторожно отнимая со лба девочки залипшие пряди волос. – Ким, все будет хорошо.
Девочка открыла глаза и посмотрела на него ясным взглядом.
– Я ужасно хочу пить, – выговорила она.