Торговец антиквариатом покачал головой.
— Мы беседовали о Боге и мире, но, насколько я помню, имя Геердтса при этом ни разу не упоминалось.
— А вы? — спросил комиссар дантиста.
Шлихтинг отпрянул.
— Я ни словом не обмолвился с этим человеком!
Шоппенхауер вопросительно посмотрел на Фреезе, сидевшего отдельно от них за соседним столиком.
— Ничего не было сказано об этом, — сдержанно промолвил он.
— Вот удивительно, — произнес Воок с легким недоверием в голосе. — Ведь эта находка была как бы триумфом Вебера, и как раз вам-то он и должен был сообщить о ней.
Адвокат весело рассмеялся:
— Вы забываете мою профессию, господин Воок. Он ведь знал, что я никогда не стану оправдывать сокрытие вещественных доказательств.
— А почему вы, собственно, хотите знать, рассказывал Вебер об этом еще кому-то или нет? — спросил Драхвитц.
— Потому что это связано с его предполагаемым убийцей, — ответил Шоппенхауер.
— Да, да, коллега Шоппенхауер. Я вас понял, — Драхвитц натянуто улыбнулся. — Мне хочется еще раз услышать подтверждение вашей теории о том, что смерть Вебера и смерть Геердтса взаимосвязаны. Но поверьте, в смерти вашего друга нет ничего таинственного, это был несчастный случай на охоте, и ничего больше!
После такого заявления Драхвитца наступила тишина. Все повернулись к комиссару и напряженно ждали, как он отреагирует.
— Несчастный случай на охоте? — переспросил Шоппенхауер.
Драхвитц молча кивнул.
— И вы пришли к такому выводу на основе вашего расследования? — осведомился комиссар.
— Да.
Шоппенхауер посмотрел на сидевшего рядом антиквара.
— А как ваше мнение насчет несчастного случая на охоте?
— Это был несчастный случай, господин Шоппенхауер, — промолвил Воок.
Комиссар повернулся к столику, за которым сидел Фреезе.
— А вы? Вы ведь тоже были на охоте?
— Я тоже полагаю, что произошел несчастный случай, — ответил адвокат, осматриваясь вокруг. — Я уже намекал вам об этом, Шоппенхауер. Учитывая наше состояние в то утро… и потом… не забывайте о тумане.
Воок чуть было не прыснул от смеха. Этот адвокат просто золото! Комиссар с видом глубокого разочарования откинулся на стуле. Затем, выдержав небольшую паузу, усталым голосом произнес:
— Если это так, то все мои умозаключения кошке под хвост.
Присутствовавшие несколько оживились. Первым поднялся Драхвитц.
— Ладно. Тогда мы, пожалуй, пойдем.
— Обед за мой счет, — сказал Воок, увидев в руках Драхвитца бумажник.
— А кто, собственно стрелял? — спросил комиссар.
— Как кто стрелял? — Драхвитц все еще копался в бумажнике. — Мы не знаем.
— Действительно?
Снова наступила тишина, компания, казалось, почувствовала, что комиссар водит всех за нос.