– Поел?
Тот покрутил головой.
– Иди!
Не смея возразить, Серега встал из-за стола и направился к выходу. И не ошибся бы тот, кто предположил, что он горевал по оставшимся на тарелке спагетти.
Надя помешивала ложечкой кофе.
– Ну?
– Глаз с нее не спускал.
– Дальше, дальше, Нодарик…
– Упали ей на хвост сразу, как только поняли, что девчонка что-то нашла. Иначе зачем убегала? На выезде из Брянска упустили, у самой Москвы – догнали. Определили номер мобильника, поставили на прослушку. Жаль, что на это ушло много времени, наверняка что-то пропустили. Нахальная, сволочь, шустрая.
– Нахальная, говоришь? Ну-ну… – Надя усмехнулась.
– Я с ней не слишком церемонился. Бампером припер, чтоб не дрыгалась.
– Не о том рассказываешь. – Надя откинула волосы назад и уселась, сложив перед собой руки. Она в упор смотрела на собеседника.
– Рассказываю, как было! – огрызнулся тот и продолжил: – Через заднее стекло видел, как она говорила с кем-то по телефону. Ребята из Управления слышали: разговаривала с отцом. Послезавтра улетает в Италию, рейс – в Римини. Потом едет в Венецию.
– А вот с этого момента – подробнее… – вскинулась Надя.
– Это все. Остальное – мелочи, по хозяйству что-то. – И он продолжил: – Подъехала к университету, забежала внутрь. Серега обыскивал машину, я – за ней. Глаз не сводил. Ни с кем не разговаривала, никуда не заходила, покрутилась и вышла. А после того, как поставила машину и пошла домой, мы ее прямо на улице…
– Обыскали?
– Клянусь, Надя! – воскликнул Лысый Леннон. – С ног до головы, даже ботинки сняли. Ничего!
Он залпом выпил вино из пузатого фужера.
– Ты за рулем?
– Да…
– Не пей, когда за рулем. – Надя поднялась со стула и направилась к выходу. – И вот что… Достань мне билет на тот же рейс. Я полечу в Италию вместе с ней.
– А как же я?
– Ты полетишь другим рейсом.
Лысый Леннон отсчитал деньги, кинул на стол и устремился вслед за Надей.
– Ко мне? – спросил он, догнав ее у самого выхода.
– К тебе, – сказала Надя, и он широко распахнул перед ней дверь…
Аэропорт города Римини. Италия. 20 марта, 19 часов 20 минут
«Трагедия» превращалась в фарс. Гулять собирались всерьез, и «праздник» грянул…
Из буфета доносились смех и громкие возгласы. Рядом с Дайнекой шумно уселась растрепанная тетка средних лет, светловолосая, типичная русская из провинции, одетая в недорогую болоньевую куртку и джинсы.
– Валерио, нон вай!2– заорала она вдруг по-итальянски, но с места не тронулась. Откинувшись на спинку неудобного кресла, продолжала наблюдать за годовалым мальчиком.
Перманентная потеря равновесия уносила малыша то в одну, то в другую сторону, причем отнюдь не туда, куда бы ему хотелось. Каким-то чудом в последний момент он успевал переставлять коротенькие кривые ножки, и было очевидно, что падение предопределено, хотя и откладывается.