Гэрриет так долго представляла себе эту встречу - эту радостную невозможность поверить в свое счастье, что действительность показалась ей ушатом холодной воды. Да, подумала она, Саймон не Кори.
Надежды на то, что ее хандра пройдет, когда она начнет собираться, тоже не оправдались. Укладывая вещи, она чувствовала себя так тоскливо, словно собиралась в ненавистную школу после счастливых каникул. В смятении она бросила в маленький чемоданчик три романа, которые хотела прочитать, и остатки снотворного, прописанного ей по настоянию Кори. Тритон и Севенокс горестно вздыхали по обе стороны от ее чемодана.
- Завтра увидимся, - ободряюще пообещала им она.
Она причесывалась, сидя перед зеркалом, когда в комнату без стука вошел Кори.
- Поедешь с Саймоном? Ты с ума сошла, - резко сказал он, глядя прямо в ее измученное отражение. - Он же просто избалованный мальчик, самовлюбленный и бесхребетный. Он предал тебя в первый раз, предаст и во второй.
Гэрриет обхватила голову руками.
- Пожалуйста, не мучь меня, - попросила она. Сердце ее разрывалось от боли. - Я и так не знаю, что мне делать.
- Извини, - сказал он гораздо мягче и положил руки ей на плечи. - Но, если он отец Уильяма, это совсем не значит, что ты обязана выходить за него замуж.
На миг Гэрриет прислонилась к нему спиной, но тут же встала.
- Я должна поговорить с Саймоном и разобраться в своих чувствах.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом Кори застегнул на ней пальто, словно она была маленькой девочкой, и сказал:
- Будь осторожна.
В гостинице ее поразило, как невозмутимо Саймон вписывал в книгу постояльцев "мистер и миссис Вильерс" - словно делал это как минимум в сотый раз. Они поднялись в шикарный трехкомнатный номер-люкс.
Саймон был само обаяние: он сокрушался о том, как скверно вел себя раньше, заглядывал ей в глаза, говорил, что она безумно похорошела, развлекал ее историями о похождениях кинозвезд. Словом, все было просто идеально, но Гэрриет никак не могла отделаться от чувства, что она села не в свой автобус и теперь он увозит ее все дальше и дальше от того места, куда она хотела попасть.
За то время, что она его не видела, Саймон безусловно изменился. Теперь от него исходило сияние настоящей кинозвезды. Когда он разговаривал с ней, казалось, будто он говорит для целой толпы зрителей.
- Я должен знать все, что с тобой было, пока мы не виделись, - объявил он.
Но, едва начав рассказывать, Гэрриет почувствовала, несмотря на внимательное выражение его лица, что его мысли витают где-то бесконечно далеко, и переменила тему.