Когда в барак зашел последний каторжанин, я внимательно осмотрел пустынный двор. Двор был пуст, все каких-то десять минут назад, он был хоть и не забит до отказа, но и не пустой был, это уж точно. Кто-то ходил, кто-то стоял, где поодиночке сидели на корточках, а где и целыми стайками сидели в кружочке, передавая друг другу набитую анашой «пятку». Но сейчас, двор был действенно пуст. Только истоптанный снег, вперемежку с грязью, да сплошной ковер разбросанных сигаретных окурков. Каторжане из других бараков предпочли попрятаться, что и не удивительно, каждый понимал, что сейчас будет большая драка. Бойня, после которой останутся лежать на снегу растерзанные тела. Но, драки не случилось, вместо кровопролития, барак подчинился новому хозяину. Ну, что ж такое тоже бывает!
Сплюнув на снег, я нырнул в темное нутро барака. Каторжане, сгрудились в дальнем конце барака, рядом с импровизированной перегородкой. Они стояли и молча смотрели на вход в барак. А, когда я, появился в дверном проеме, то их хмурые, настороженные взгляды скрестились на мне.
— Кнутом, ты их уже ударил. Теперь надо показать пряник, — прошелестел у меня в голове Кот. — Обещай им, что они все выживут и вернуться домой. Понял? Но, говори так же уверенно, как и раньше. Как можно чаще повторяй им, что ты — их единственный шанс на жизнь.
— Ты главное, не скупись на гипноз. Тут, лучше переборщить, чем проснуться ночью от заточки в брюхе!
— Не учи батьку, делать дитятку, — в ответ огрызнулся Кот.
— Все, кто пойдет за мной выживут! Запомните: я подарю вам — ЖИЗНЬ! — мой голос, подкрепленный магией, был необычайно глубок, он завораживал своим могуществом.
Стоявшие полукругом, напротив меня каторжане, заворожено слушали. Некоторые, видимо самые впечатлительные, даже открыли рты от удивления. Я несколько раз повторил одну и ту же фразу, про дарованную им жизнь, если они пойдут за мной. Когда мой голос стих, в воздухе повисло молчание — никто из стоявших, напротив меня зэков, даже не пошевелился.
— Разойтись! — громко крикнул я.
По рядам стоявших, прошла дрожь, и уже через пару секунд, каторжан как ветром сдуло — все разошлись по бараку, стараясь держаться от меня подальше. Я вернулся в отгороженный отсек, и устало повалился на дощатые нары.
— Ничего себе! — ошарашено произнес, стоявший за моей спиной Жук. — А я, и не знал, что ты у нас — Кашпировский.
— Точно. Сейчас передохну и воду заряжу, — отшутился я. Усталость навалилась, как голодный хищник — быстро и неожиданно. — Назначь караульных, и тех, кто их будет проверять — ночью могут пожаловать гости.