— А мы придержим Батыя у нашего порубежья, — с хитрым прищуром промолвил Юрий Игоревич. — Тем временем гонцы наши успеют добраться до Чернигова и Владимира.
— Как это придержим? — не понял Олег Игоревич.
У прочих князей в глазах был тот же вопрос.
— Отправим к Батыю посольство с дарами, — после короткой паузы заговорил Юрий Игоревич. — Послы наши станут бить поклоны Батыге и лить льстивую патоку в его поганые уши. Пусть Батый уверится в том, что князья рязанские готовы признать его власть. Надо такой пыли напустить в глаза Батыге, чтобы он поверил в то, будто русичей одними угрозами одолеть можно.
— Без толку все это! — проворчал Роман Ингваревич. — Не верю я, что Батыгу слащавыми речами умаслить можно. Батыга прошел со своей ордой многие страны, наверняка сталкивался уже и с хитростями, и с коварством.
— Да и кого послать на такое дело? — озадаченно проговорил Олег Игоревич. — Я вот за это не возьмусь. Не могу я перед нехристями спину гнуть.
— И я не могу, — вставил Глеб Михайлович.
— Я тоже на это не гожусь, — отозвался Всеволод Михайлович.
— И я не гожусь! — решительно заявил Кир Михайлович.
— К Батыю поедет мой старший сын, — заявил Юрий Игоревич.
Федор Юрьевич аж вздрогнул от услышанного!
— За что мне такая немилость, отец? — возмутился он. — Не гожусь я для этого! Не говаривал я угодливых речей и не собираюсь!
— Придется, сын мой! — строго и непреклонно произнес Юрий Игоревич. — Для спасения Рязани ныне одной храбрости мало, надо еще разум и хитрость употребить.
— Брат, не посылал бы ты Федора с посольством, — сказал Олег Игоревич. — Испортит он все дело! Езжай сам к Батыю.
— В том-то и задумка, что сначала с Батыем должен мой сын встретиться, — промолвил Юрий Игоревич. — Батый, конечно же, спросит у Федора, почто сам князь рязанский не приехал к нему на поклон. Федор на это скажет, мол, князь рязанский собирает дань, дабы не с пустыми руками прибыть в стан татарский. Как вернется Федор от Батыя, тогда и я к татарскому хану поеду. Нам ведь важнее время выиграть.
— А коль Батыга оставит Федора у себя в заложниках, что тогда? — спросил Всеволод Михайлович.
— Что ж, посидит мой сын в заложниках, покуда я с Батыем договариваться буду, — ответил Юрий Игоревич.
* * *
Юрий Игоревич такими словами напутствовал сына перед трудным и опасным делом:
— Гордыню свою, Федор, запрячь в себя поглубже, не к месту она теперь. В стане татарском длинных речей не молви. За тебя все скажут мои думные бояре Патрикей Федосеич и Любомир Захарич, они вместе с тобой поедут. Пусть Батыга увидит в тебе тихоню непутевого, заранее на все согласного. Ну, не хмурь брови-то! Слушай, что говорю! Нам ныне не до взбрыкиваний, помни об этом.