— Никакой, — отвечает он. — Просто мне так хочется. Видишь ли, когда я уеду, ее ничто не будет связывать: ничто не помешает ей стать солидной, респектабельной аристократкой. А при сводном братце, которому нужно постоянно быть наготове с россказнями относительно своей родословной и наследственных владений — а выговор-то у меня далеко не аристократический, — рано или поздно обязательно возникнут осложнения. Если же меня здесь не будет — все упростится. Понимаешь?
Так оно и произошло. Конечно, разразился нешуточный скандал, когда семейство об этом узнало, и ловкому адвокату было поручено сделать все возможное, чтобы расторгнуть этот брак. Перед расходами не постояли, можете не сомневаться, но ничего у них не получилось. Им не удалось обнаружить ничего такого, что они могли бы против нее использовать. Она же держалась твердо и помалкивала. Так что они остались мужем и женой. Уехали из Лондона и тихо прожили год или два в загородном доме и за границей, а потом, когда их подзабыли, вернулись обратно. Мне часто попадалось в газетах ее имя, про нее всегда писали, какая она очаровательная, и любезная, и красивая, а родственники маркиза, как я понял, решили примириться с ее существованием.
И вот однажды вечером она приходит в «Савой». На это место я попал только благодаря моей жене, и скажу вам, место это было очень хорошее, если кто, конечно, знает свою работу. У меня никогда б не хватило духу пытаться его получить, если б не моя хозяйка. Она умная женщина, ничего не скажешь. Мне здорово повезло, что я на ней женился.
— Сбрей-ка ты усы, они тебя не очень-то украшают, — говорит она мне, — и сходи в этот ресторан. Только не вздумай говорить на иностранном языке. Говори на ломаном английском, да разок-другой пожми плечами. У тебя все это прекрасно получится.
Я последовал ее советам. Конечно, управляющий сразу разгадал, что я не иностранец, но я ловко вставлял кое-где «уи, месье», а им, видно, выбирать тогда не приходилось — срочно требовались люди. Короче, меня взяли, я там проработал весь сезон и многому, надо сказать, научился.
Что ж, входит она, как я и говорил, однажды в ресторан, настоящая аристократка, расфуфыренная такая, в мехах и бриллиантах, с надменным видом, пожалуй, ничем не уступая любой маркизе от рождения. Направляется прямо к моему столику и садится. Муж при ней, но он по большей части молчал, только повторял ее указания. Ясное дело, я держался так, будто никогда ее не видел, а сам все время, пока она ковыряла вилкой еду и потягивала мелкими глоточками вино «Гайсслер», вспоминал кофейню, треску за девять пенсов и пинту какао.