– Как долго я был в отключке? – спросил Клим, сосредоточенно рассматривая черное кружево.
– Недолго, минут пять-семь. – Алиса проследила за его взглядом, одернула платье. Это не помогло. Когда разрез до талии, вообще мало что может помочь. – Ты тяжелый, – сказала со смесью укора и нежности, – мы с Виталиком тебя едва вытащили.
– А кто такой Виталик?
– Он. – Алиса кивнула в сторону восходящей звезды российской моды. Вот, оказывается, как его зовут на самом деле.
Мальчишка то ли почувствовал, то ли услышал, что речь зашла о нем, обернулся, помахал рукой, спросил:
– Ты как?
– Твоими стараниями жив. Спасибо, друг. – Клим встал, подошел к нему, с чувством пожал ему руку.
– Ну, вообще-то, жив ты больше ее стараниями. – Вильгельм Лойе, в миру Виталик, кивнул в сторону Алисы. – Когда ты отключился, она за тобой обратно полезла. Кстати, ты тяжелый…
Клим больше ничего не слышал. Клим во все глаза смотрел на Алису Волкову. В ответ на его немой вопрос она раздраженно дернула плечом. Мол, ничего не знаю, ни за кем в полымя не ныряла, больно нужно, и, вообще, хватит на меня пялиться! Ладно, с Алисой он разберется позже, на свежую голову…
– Как она? – Клим присел перед певицей, посмотрел на ее ноги. В сполохах пожара выглядели они ужасно.
– Жива! – оптимистично заявил Вильгельм Лойе.
– Да, главное, что жива. – Клим кивнул.
Девочка перестала стонать, сказала жалобно:
– Больно.
Клим снова кивнул, теперь уже ей.
– Надо бы ее отсюда вынести. Там, – он махнул рукой в сторону подворотни, – наверное, «Скорая» какая-нибудь стоит…
– Я ее не донесу. – Мальчишка виновато улыбнулся. – У меня со спиной что-то. Наверное, сорвал, когда вас вытаскивал.
– Не переживай, друг, я сам. – Клим подхватил пострадавшую на руки, не оглядываясь, побрел к выходу со двора.
Они являли собой незабываемое зрелище – ожившая картинка из какого-нибудь низкобюджетного боевика. Мужик в порванном, местами прожженном свитере с хрупкой девочкой на руках. Худенький растрепанный парнишка, через каждые два шага охающий и по-стариковски хватающийся за поясницу. И светская львица с мокрыми волосами, с лицом, перепачканным сажей, и в порванном платье. Это показалось бы даже смешным, если бы не было так страшно.
Их триумфальный выход остался незамеченным, потому что на улице перед клубом в этот момент разыгрывалась другая сцена, в большей степени подходившая для фильма-катастрофы. Пожарные машины, извивающиеся гигантскими змеями брандспойты, люди, искалеченные, обожженные, оглушенные, зеваки и вездесущие репортеры, рвущиеся за оцепление… А в качестве фона – рев сирен и кровавые всполохи огня. Пламя уже перекинулось на второй этаж, угрожая сожрать все здание целиком…