Алиса удивленно хмыкнула: кажется, ее нерадивую секретаршу и в самом деле перепрограммировали, а иначе откуда такое рвение и желание быть полезной? Да, Зинон – прирожденный управленец, надо ей почаще выезжать с инспекционными рейдами на места. Глядишь, уровни продаж повысятся.
– Спасибо, Леночка, от кофе я не откажусь. Принесите минут через десять. – Она решила не разводить церемоний и сантиментов, чтобы, не приведи господь, не свести на нет все то, чего добилась Зинон. Излишняя либеральность по отношению к сотрудникам к добру не приводит – это аксиома. Сотрудники всегда должны оставаться в тонусе.
Алиса уже взялась за ручку двери, ведущей в кабинет, когда за спиной послышалось жалобное:
– Не отдавайте меня больше Зинаиде Егоровне на перевоспитание, пожалуйста! Я все осознала!
– Я подумаю, – сказала Алиса, не оборачиваясь, чтобы Леночка не увидела ее улыбки.
Кофе, сваренный перепрограммированной секретаршей, оказался если не идеальным, то близким к идеалу. К нему прилагалась пара крошечных шоколадных пирожных на ажурных бумажных салфетках.
– Купила в кафе, – предвосхитила ее вопрос Леночка. – Вы же целый день ничего не ели.
Она хотела еще что-то сказать, но в кабинет влетела Зинон, плюхнулась в кресло, посмотрела сначала на пирожные, потом на Леночку. Под ее взглядом та втянула голову в плечи, попятилась к двери.
– Куда? – рявкнула Зинон, и секретарша послушно замерла. Лицо ее при этом сделалось таким испуганным, что Алисе стало ее жалко. – Свари-ка и мне кофе. Весь день маковой росинки во рту не было.
Леночка, осознав, что на сей раз буря прошла мимо, заметно расслабилась, спросила:
– Может, еще за пирожными сгонять, Зинаида Егоровна?
– Пирожные – это хорошо, – одобрила Зинон. – Только самой не нужно. Займись кофе, а за пирожными отправь курьера. Да побыстрее.
– Ну, как тебе она? – спросила Зинон, как только за Леночкой закрылась дверь.
– Я впечатлена. – Алиса подвинула одно пирожное подруге. – Ты проявила чудеса педагогики.
– Не педагогики, а дрессуры. – Зинон заграбастала пирожное. – Честно говоря, думала, что случай безнадежный, но – сама видишь. Ты, главное, ее теперь не распускай, а то я тебя знаю – начнешь миндальничать, и все мои усилия – псу под хвост.
Алиса прижала ладонь к груди:
– Клянусь!
Подруга хмыкнула, всмотрелась в ее лицо, сказала:
– Что-то ты паршиво выглядишь, красотуля. Плохо спишь, мало ешь? Али совесть нечиста?
– И первое, и второе, и третье.
– С первым и вторым понятно, а вот что у нас с совестью? – Зинон хитро сощурилась. – Это же из-за Мелисы, да? Не можешь себе простить, что проучила эту тунеядку?