– Вот позвони, и узнаешь, поверит или нет.
Таська на мгновение задумалась, а потом поделилась сомнениями:
– А что я скажу? Не то, что обвинения – Помпеич вообще никаких требований не предъявил. Мутный тип.
– Разуй глаза. Помпеич вымогает взятку.
К ним подошла официантка, и разговор сам собой оборвался.
Полистав меню, Ленка заказала салат оливье и бефстроганов, Таська заказала себе все то же самое, только бы скорее получить заказ: вдохнув запах близкой кухни, внезапно поняла, что умрет от голода.
В мрачном молчании ждали, пока принесут заказ, и набросились на еду, как две волчицы.
– Это тактика сытого крокодила. – Ленка вернулась к разговору, когда тарелка с салатом опустела. – Крокодил жертву зарывает в ил, ждет некоторое время, пока она дозреет, и только потом пожирает ее.
Таська представила дозревшую жертву крокодила и почувствовала, что ее стошнит.
– Приятного аппетита.
– И тебе. Так вот с тобой этот сытый крокодил сделает то же самое. Он тебя помурыжит и сожрет.
Таська отложила вилку и раздраженно заметила:
– Тебе хорошо рассуждать. Ты не видела этого упыря. Такой кого угодно сожрет и не подавится.
– Тась, не злись. Я же как лучше хочу. – Ленка легла грудью на стол и задышала на Таську. – Не надо ждать, когда он найдет кучу свидетелей и добудет неопровержимые доказательства того, что ты сама влезла в собственный контейнер. Надо звонить в Хабаровск полпреду.
Таська молча водила вилкой по тарелке из-под салата, как в детстве, рисовала какие-то фигурки в остатках майонеза.
– На сайт надо зайти и срисовать телефон, – продолжала прессовать Ленка.
– И что я скажу?
– Скажешь, как есть: что тебе и не предъявляют обвинения, и не отдают контейнер. Площадка толком не охраняется, и в результате контейнер уже разграбили.
– И все?
– Нет. Нужно будет назвать имена.
– Какие?
– Помпеича – он землю носом роет, вот и пусть отдувается за всех.
– Лен, как думаешь, кто меня слил? – Таська отложила вилку и перевела ожидающий взгляд на Ленкину постную физиономию. Отсутствие косметики меняло Федосееву до неузнаваемости, делало уязвимой, несмотря на габариты, и какой-то родной.
– Какой-нибудь грязный извращенец.
– Почему извращенец? – хмыкнула Таська.
– Разве нормальному мужику в голову придет отрываться на бабах?
От этих слов на обеих повеяло грустью. Традиция отрываться на бабах уходила корнями во тьму веков, когда грязные извращенцы были редкостью, а учить женщину уму-разуму считалось доблестью. Спасибо, сейчас общество стало гуманнее, мужчины стесняются руки распускать при свидетелях, не то что раньше.