К концу процедуры Таська чувствовала себя клятвопреступницей.
Червяк был первой ласточкой.
После его ухода отделение интенсивной терапии превратилось в проходной двор, в караван-сарай.
На следующее утро за Таисией приехали представители банка – те самые, назвавшиеся кредиторами, и обрушили на ее бедную голову поток непонятных, ни в какие ворота не лезущих, а главное – ненужных терминов и сведений о юридической и еще какой-то ответственности.
Таське хотелось превратиться в точку на горизонте. Дорогой, любимый муж, ясный сокол, Егорушка не мог так поступить с ней!
Она же никогда этим не занималась. Она не может. Не может и не хочет! Она не будет слушать этих людей! Ма-ма!
* * *
Пришлось.
Почти под конвоем ей пришлось посетить контору.
За Таисией явились гонцы – двое мужчин, один пожилой, другой молодой («Алексей, – извиняющимся тоном представился он, – бухгалтер»), оба смотрели и вели себя как при покойнике.
Таська оскорбилась. «Еще бы в траур облачились, воронье, – с неприязнью подумала она. – Егорка живой, а они уже приготовились хоронить его».
– Таисия Романовна, – прошептал, косясь на безмолвного Егора, тот, что назвался Алексеем, – вам нужно съездить в контору. Там бумаги, и вообще, коллектив волнуется.
Затравленно кивнув, Таська стянула белый халат, осталась в футболке и джинсах и шагнула из палаты интенсивной терапии прямо в открытый космос.
Едва переступив порог офиса, который занимала фирма «Дары Сахалина», едва взглянув в лица немногочисленных сотрудников, она поняла, что пощады ей не будет.
– Здравствуйте, Таисия Романовна, – обращались к Таисии посторонние люди, – как состояние Егора Александровича?
Ни в одном из самых изощренных кошмаров Таська не могла себе этого представить: алчущие лица, осязаемая растерянность в атмосфере офиса вместе с пылью – уборщица сбежала с тонущего корабля под названием «Дары Сахалина».
Несколько минут Таську серьезно занимала трусливая мысль реинкарнировать в офисную пальму или фикус.
Она цеплялась глазами за безобидные предметы, лишь бы не видеть правду: все эти люди чего-то ждут от нее. Уж не спасения ли?
За что? За что ей это?
Она должна им признаться как на духу: она ничего не знает. Ничего не понимает. И не умеет. И никогда-никогда не сумеет. Никогда.
Право подписи, которое передал ей Егор, – это ошибка. Это недоразумение.
Им всем нужно дождаться, пока Егорушка придет в сознание. Он придет в себя и все объяснит.
Скажет, что хотел испытать всех. Или разыграть.
Ну, возможно, игра зашла далеко – это вполне в духе Егора. Кто ж не знает, какой он затейник…