Марк молчал. Вообще-то, он недолюбливал детей, частенько бросаясь по данному поводу фразой из известного фильма: «Дети — пять минут удовольствия, а потом муки на всю жизнь!». Джейн была осведомлена об этой черте его характера, однако полагала, что он и на сей раз отнесётся к ней с пониманием.
— Осуществление моей мечты связано с возвращением к кошмару, — с грустью продолжала она. — Тебе известно, как я отношусь к мужчинам. Даже сидеть в непосредственной близости от них мне неприятно, не говоря уже о том, чтобы вступать в сексуальные связи. Я понимаю, что это глупо, но я не подпущу к себе даже самого чувственного и заботливого парня. Я просто не смогу. Тупик.
Джейн нервно сжала зубами ноготь большого пальца, устремив взгляд на Марка; она смотрела на его лицо, но не в глаза.
— Возможно, есть способ, — начал он.
— О чём ты? — в её голосе мелькнула настороженность.
Естественно, Сандерс заметил это, но виду не подал, так как ни за что не обвинил бы Джейн в чрезмерной подозрительности. Он лишь спокойно поведал:
— Ты ведь знаешь об искусственном оплодотворении?
— Да, конечно. Но… — она замялась. — Разве его применяют не для тех женщин, которые не могут родить «нормально»?
— Верно. Кто его знает — может, и в твоём случае подойдёт? Какой-никакой шанс сделать всё аккуратно и в обход традиционной и столь неприятной для тебя схемы.
— Даже если так, у меня всё равно нет денег на эту операцию, — девушка покачала головой. — Как думаешь, сколько это стоит?
— Думаю, тысяч восемь.
— Нет, исключено. С моей зарплатой такое не потянуть.
В своём следующем шаге Марк не сомневался, хотя и не мог знать заранее о нём.
— У меня есть кое-какие сбережения на счету в банке, — сказал он. — Всего-то пять пятьсот — но ведь это лучше, чем ничего.
Она взглянула на него, теперь уже в глаза, и недоверчиво переспросила:
— Ты серьёзно?
— Конечно, — кивнул Сандерс.
И он не лукавил. Нежданно-негаданно он стал свидетелем определённо важного этапа жизни Джейн. В его голове быстро прокручивались различные варианты дальнейшего развития событий. С грустью за девушку и со злостью на общество он понимал, что даже если у неё родится ребенок, ему (или ей) придётся нелегко в этом мире. Очень нелегко. Да и самой Джейн предстоят немалые трудности. Нет, он верил в неё, но вовсе не желал ей новых проблем. Выпавших на её долю испытаний хватит на три жизни вперёд. Однако Марк не сомневался — что бы ни случилось, он сделает всё, чтобы помочь ей. И по мелочам — победит свою неприязнь (на деле, не такую уж и глубокую) к детям. И по крупному — вплоть до полной отдачи себя и всего, что у него за душой имелось. Собственно, осознание этого его не пугало и не смущало — он делал и будет делать всё для Джейн не потому, что желал прослыть «благородным принцем» (к слову — что-то пока никто не приветствовал его общение с «нестандартной особой»), и не потому, что стремился постепенно растопить её сердце и в итоге завладеть телом. А по той простой причине, что он ХОТЕЛ помочь ЕЙ. Вот и всё. Добавить к этому нечего.