Такая стратегия не могла обеспечить первое место в чемпионате СССР и на межзональном турнире в Стокгольме, но здесь, на Кюрасао, она имела большие шансы на успех. Правда, при одном непременном условии — чтобы кто-нибудь из участников не предложил — и выдержал! — стремительный темп, как это сделали на предыдущем состязании претендентов Таль и Керес.
Кто теоретически был на это способен? Да те же Таль и Керес, а кроме того, Корчной, Геллер и Фишер; Бенко и Филипа в расчет брать не приходилось. Но Таль незадолго до начала турнира перенес тяжелую операцию и, по-видимому, был совершенно не готов к длительной борьбе, что, кстати, подтвердилось уже в первых же поединках. Кересу шел сорок седьмой год; даже с его спортивной закалкой ему трудно было, наверное, мечтать о том, чтобы на берегах Карибского моря развить тот же темп, что в последнем турнире претендентов. Да и Геллер, которому тоже было уже тридцать семь, на четыре года больше, чем Петросяну, вряд ли захочет, да и сможет, разыграть острый турнирный вариант.
Остаются двое — Фишер и Корчной. Первый, наверное, будет бросаться на остальных: он очень честолюбив и после удачи в Стокгольме, где на два с половиной очка обошел Петросяна и Геллера, не представляет себя иначе чем в роли главного претендента. Но Фишер не только честолюбив, а и чересчур самонадеян, да к тому же слишком уж молод — ему всего девятнадцать.
Стало быть, Корчной. Этот рыцарь без страха и упрека способен на все. Он-то уж наверняка займет непримиримую, бескомпромиссную позицию, но Петросян не сомневался, что обычный гордый девиз Корчного «Все или ничего!» на Кюрасао окажется самоубийственным.
Наступила пора проверки задуманной стратегии. Участники играли в том же отеле, где и жили, в небольшом, специально переоборудованном зале.
В первом туре Петросян встречался с Талем. В действиях Таля, игравшего черными, чувствовалась нервозность, какая-то лихорадочная нетерпеливость. Еще не закончив развития фигур, он попробовал начать тактические операции. Петросян без особого труда охладил пыл противника и, пожертвовав пешку, прочно завладел инициативой. Партия была отложена в трудном для Таля, но отнюдь не безнадежном окончании. Однако при доигрывании Таль тут же допустил позиционный промах, после чего партию уже нельзя было спасти.
Следующим партнером был другой забияка — Корчной. Эта партия проходила в необычайно сложном, трудном для обоих единоборстве. Петросян наметил глубокий план с главной целью не отдавать белым центр, но допустил просмотр, и центр пришлось уступить в худшем варианте из всех возможных. Потом ошибся уже Корчной, потом соперники еще раз обменялись промахами, и в конце концов возникла позиция с лишней пешкой у Петросяна, вдобавок противник попал в цейтнот. Но когда Корчной предложил ничью, Петросян без особых раздумий согласился.