Все это заставляло предположить, что прежняя тактика, вполне себя оправдавшая в первой половине матча, исчерпала свои достоинства и нуждается в реконструкции. Сбывались предсказания тех, кто утверждал, что рано или поздно Петросян убедится в том, что его негативная тактика, рассчитанная только на отражение угроз и выгодные упрощения, недостаточна для завоевания первенства мира.
Правда, Петросян никогда так не считал! Он только верил — и никогда потом в этом не раскаивался, — что такая изматывающая тактика в первой половине матча очень выгодна. А теперь что ж, мавр сделал свое дело…
Пятнадцатой партии была отведена, быть может, важнейшая роль в матче. Кто обвинит чемпиона в том, что он допустил психологический просчет, придя в этот день в Театр эстрады с намерением закрепить свой триумф? С любым другим противником такое желание в той ситуации было бы, наверное, совершенно логичным и объективно правильным. С любым, но не с Петросяном, хладнокровным, адски терпеливым, как никто умеющим подчинять рассудку свои страсти.
Итак, оба сели за столик с одним стремлением — не избегая риска, добиваться победы. Но если Ботвинник не догадывался о намерениях противника, то Петросян понял все, едва были сделаны первые ходы: Ботвинник избрал сложную защиту Грюнфельда. Петросян обрадовался: в этом дебюте не надо было искусственно вызывать обострения — они заложены в его природе.
И действительно, уже в дебюте завязалась очень сложная битва, насыщенная взаимными стратегическими и тактическими угрозами. Никогда еще, наверное, в этом матче Петросян не действовал в такой решительной манере, и уже одно это могло если не обескуражить, то озадачить чемпиона. Петросян «пригласил» Ботвинника на очень острый вариант, но тот, опасаясь припасенной ловушки, перевел игру в иное, малоисследованное, русло.
Петросян рокировал в длинную сторону и бросил в атаку пешки королевского фланга. Черный король почувствовал себя неуютно, и Ботвинник пошел на размен ферзей, невзирая на то, что в эндшпиле белые имели ясное и длительное преимущество. До победы было еще весьма далеко, но Петросян вел игру не только предприимчиво, а и очень искусно, нанося удары то на одном, то на другом фланге. Его конь, совершив диверсию на одном краю доски, неожиданно перекочевал затем на другой.
Ботвинник не смог отразить угрозы, возникавшие то тут, то там, и при доигрывании вынужден был капитулировать. Равенство в счете, которого Ботвинник так долго добивался, оказалось шатким и рухнуло при первом же толчке…
Партия эта заслужила лестные отзывы. Особенно понравилась Тиграну оценка Бронштейна: «Вся партия проведена Петросяном с большой энергией». С большой энергией, вот как!