Но ведь не зря же была сделана поправка на ветер! Петросян отлично видел состояние Спасского, его нетерпеливое стремление скорее сквитать счет. И он интуитивно почувствовал, что на взятие пешкой Спасский, скорее всего, сделает выпад слоном, выпад, который внешне выглядит таким агрессивным, но в действительности из-за тактического контрудара явится ошибкой.
Париж стоит обедни! — Петросян сделал ход пешкой, и дальше все произошло именно так, как он предполагал. Это было торжество не только его тактики, но и психологии, это было, если хотите, торжество интуитивного стиля. Вот как иногда все запутывается и перепутывается в шахматах!
После десяти партий счет стал 6:4 в пользу чемпиона мира. Положение претендента выглядело крайне трудным, и не только из-за счета, но и потому, что он никак не мог навязать противнику неудобную для того манеру боя.
Но Петросян не обольщался своим успехом. Даже если бы у него и не было развито обостренное чувство опасности, и тогда Петросян понял бы, что именно сейчас, когда положение Спасского стало очень тяжелым, быть может даже безнадежным, именно сейчас, когда тому действительно уже нечего терять, он и станет необычайно агрессивным.
И следующие партии полностью подтвердили его опасения. Начинался новый этап матча, в котором чемпиону предстояло отражать яростный и длительный натиск.
Правда, двенадцатая партия едва не кончилась для Спасского катастрофой, после чего вопрос о победителе был бы, по-видимому, решен бесповоротно. Но судьба вновь оказалась милостивой к побеждаемому. Однако была еще и одиннадцатая партия, которая тоже долго сидела болезненной занозой в памяти Петросяна.
В этой партии Спасский открыто, не маскируясь, выказал свои агрессивные настроения. Едва успев выйти из дебюта, он пожертвовал пешку и получил очень перспективную позицию. Однако черные бдительно парировали все угрозы, и тогда белые на 21-м ходу предложили ничью.
Петросян задумался. Он понимал, что у Спасского компенсация за пешку недостаточная. И все же раз он предлагает ничью, значит, он что-то видит? А может быть, нет? Петросян тут же поймал себя на том, что жалеет о принятом решении. В конце концов, у него в запасе два очка. Зачем же идти даже на небольшой риск, тем более что и ничейный исход в создавшемся положении для него выгоден?
Эти мысли так его раздосадовали, что он тут же допустил одну-две неточности и на 26-м ходу предложил уже ничью сам. Не скрывая удивления, Спасский согласился. Даже и в этот момент преимущество черных было бесспорным, и поэтому заключение мира у многих вызвало недоумение. Очень скоро и сам Петросян пожалел о том, что проявил чрезмерное благодушие.