— Нет проблем, — весело заявляю я. — Я об этом мечтала всю свою жизнь. Секс — мое хобби. Я сплю и вижу его.
Тут уже Зара не выдерживает и хохочет в открытую. Все, включая Веронику, дружно подхватывают ее веселый, заливистый смех. Вот видите, какая я разносторонняя. Пока я умело притворяюсь, что работаю экспертом по любовным отношениям, я еще успеваю прислуживать и выполнять обязанности придворного шута.
— Ты все же считаешь, что поступаешь правильно? — Фиона — храни ее Господь — искренне волнуется.
— Ну, почему и нет?
— Во-первых, ты ее совсем не знаешь. Во-вторых, она, как мне кажется… — Фи старательно подыскивает нужное слово. — Опасная, что ли.
Я не сдерживаюсь и от души хохочу:
— Опасная? В каком смысле? Что же она такого плохого может совершить?
— Если бы я только знала, — вздыхает Фиона, всем своим видом признавая, что зашла чересчур далеко и сболтнула какую-то ерунду. — Может быть, она знакома с нехорошими людьми. Последние два слова она нарочно произносит, как в дешевой мелодраме. Ну, как тот скороспелый, не по годам развитый отпрыск из «Шестого чувства», когда он сообщает Брюсу Уиллису, что видит мертвых людей. А так как этот фильм у Фионы один из самых любимых, значит, и фразу она подобрала тоже специально для меня. Но за всеми этими словами я чувствую ее искреннюю любовь и заботу обо мне.
— Погоди-ка. Ты только что призналась, что мы ее совсем не знаем. Как же мы можем судить о том, насколько она опасна?
— Не знаю. Мне так показалось.
Если у Фионы и есть какой-то роковой недостаток (что вряд ли, по крайней мере, насчет рокового), так это то, что она привыкла сразу же, в одно мгновение, составлять свое мнение о человеке и потом еще долго придерживаться его, даже несмотря на то, что оно иногда оказывается ошибочным. Мне кажется, такая привычка исходит от ее желания привести в порядок все то, что ее окружает, разложить людей и все предметы по коробочкам, и пусть они там себе лежат и хранятся.
— Послушай, Фи. Я не стараюсь притворяться и делать вид, что нашла идеальный выход из положения. Но ведь это не свадьба, которая должна быть продумана тщательнейшим образом. Я просто переезжаю к ней жить.
Именно так. Переезжаю. Ну, что еще я могу добавить? Мне показалось, что это чудесный выход. У нее имеется лишняя комната. А мне как раз и нужна такая комната. Может быть, это и есть идеальное решение.
— Я все понимаю. И все равно, мне как-то странно слышать и сознавать это. Я же не против, что ты живешь у меня. Только и всего. — Она обеими руками одновременно заправляет волосы за уши.