Но такая скачка выводит меня из состояния задумчивости, и я забываю о Фрейде. Теперь я не могу не заметить и того, что изрядно истощена. Надо сказать, что Сайрадж является в самом прямым смысле отвратительным любовником. В обычной жизни, конечно, он намного симпатичней, особенно если принять во внимание его вечно сонные глаза и нежную улыбку.
Однако во время секса он успел превратиться в мерзкое существо. Глаза выпучены, рот стал жестоким и почему-то уменьшился в размерах, и все лицо искажено, словно он испытывает невероятную перегрузку. Трудно объяснить и то, что, пока он продвигается к конечной цели, то есть эякуляции, отчаянно вздыхая и пыхтя, он, похоже, даже не замечает под собой моего присутствия.
Часто говорят, что секс сближает людей, но сейчас Сайрадж, похоже, делает все для того, чтобы мы с ним отдалились друг от друга. Его артистический талант, который он проявлял чуть раньше, теперь сменился обывательским желанием поскорей закончить свое дело. И пока его яйца ударяются о мое тело, мне трудно определить, кем я являюсь для Сайраджа сейчас — сексуальным партнером или помощницей в акте мастурбации. Я, конечно, и сама не сильно стараюсь, чтобы развеять последнее предположение. Более того, я уверена в том, что, наверное даже бездушная кровать короля Эдуарда могла бы проявить больше сексуального воображения, чем я в данный отрезок времени.
Это не любовь.
Это не привязанность.
Это просто чистая биология, вот что это такое.
Соло-темп Сайраджа все нарастает, и через несколько секунд он начинает оглашать воздух нечленораздельными звуками и отдельными словами:
— Ух, да, фу, ах, давай, ну…
Потом он запрокидывает голову назад, как только до него доходит первая волна экстаза, после чего падает на меня, завершая свою дикую поездку на пути к расслаблению.
Как только мы восстанавливаем дыхание, то сразу начинаем «разбор полетов»:
— Наверное, нам все же не следовало этого делать, — замечаю я.
— Да, ты, кажется, права.
Он шарит рукой по тумбочке у кровати, пытаясь нащупать пачку сигарет, а я накрываю голову одеялом.
Наверное, Фрейд в чем-то все же был прав.
Глупая затея. Даже подумать о том, что вы сможете навсегда изгнать своих демонов из головы, — одно это уже смешно. Такое происходит, разве что только во сне.
И даже не во сне. Только не во сне. Да и как это возможно? Ну, хорошо, вы можете постепенно забыть о небольшом горе, например, пережить смерть своей собаки (милый мой Вудсуорт, я так тоскую по тебе!) или забыть о том, как Дездемона показала всему классу мою бородавку, когда мы были в бассейне (вот ведь гадина!). Но когда речь идет о чем-то очень серьезном, о том горе, которое глубоко врезается в ваш мозг, тут совсем другое дело. И чем настойчивей вы пытаетесь вычеркнуть неприятные воспоминания, тем навязчивей они пристают к вам, подобно отвергнутому любовнику. Вернее, именно таким вам представляется отвергнутый ухажер.