— Я думал об этом. Много. Но, то, что чувствовали в твоем присутствии Сэм и Макс и, то-что чувствую я совсем разные вещи. И это не проходит даже, когда тебя рядом нет. Их твой запах возбуждает, но когда тебя нет рядом, они успокаиваются. Со мной все гораздо хуже. Я не могу не думать о тебе. Твой запах, кажется, въелся в мою кожу, он плавает в моей крови. Мне кажется, он всегда там был. Поэтому я сразу узнал его, как только почувствовал.
— А откуда ты знаешь, что они чувствуют? Вы это обсуждали?
— Мне это не нужно. Поверь, свое возбуждение утаить невозможно. Только не с нашим нюхом.
— Так ты действительно можешь почувствовать возбуждение?
— О да! И запах твоего делает меня совершенно безумным и больным. Это самое восхитительное и мучительное одновременно, что мне приходилось обонять в моей жизни. Тогда в палате я чуть не одурел. Поверь, я едва не потерял самоконтроль от желания ощутить это на своем языке, лице, да по всему телу.
— А как же Семён? Он тебя не смущал?
— Ты думаешь, я в тот момент помнил о его присутствии? Ты льстишь мне, милая.
— Кстати о Семёне. Мне нужно с ним поговорить. Рита почувствовала, как тело Алекса напряглось, и температура резко подскочила.
— Зачем? — в голосе пробивалось уже знакомое рычание. Странно это почему то было приятно.
— Просто разговор, Алекс. Это когда люди открывают рот и общаются. Мне что это теперь запрещено?
— Нет… наверное. Я постараюсь с этим справляться.
— Мне нужно расспросить его обо мне. Хотелось бы больше знать о том, что происходит с моим организмом. Я ведь имею на это право?
— Конечно. Тело Алекса расслабилось.
— Мы позвоним ему, как только ты будешь готова поговорить. Рите так понравился эффект ее слов что она решила попробовать еще раз.
— И еще Макс…
— Что Макс?! — рык завибрировал в его груди, и руки железной хваткой притиснули к его телу, и сразу стала очевидна растущая эрекция. Ох! Это было здорово.
— Я хочу задушить его. Ты видел, какую одежду он выбрал? Это спецодежда для борделя! А белье, да я со стыда сгораю, когда его одеваю.
Алекс рассмеялся, расслабляясь.
— Прости его, он для меня так старается, в силу своего убогого ума. Хотя мне все на тебе нравится, ведь ходить без одежды ты я думаю, пока не согласишься? Алекс заставил свой голос звучать почти невинно.
— Алекс ты наглеешь!
— Да прости… А на бельё, которое тебе так не понравилось взглянуть можно?
— Алекс!
— Все я понял. Но могу я хотя бы спать сегодня здесь?
— Боже! Ты совсем обнаглел?
— Вовсе нет. Кровать такая огромная, ты меня даже не заметишь! Рита сдалась.
— Наплевать. Оставайся. Ты ведь все равно не отстанешь, ведь так?