Произнеся это, он развернулся и вышел из комнаты.
****
«Эй, ты встала и не разбудила меня», сказала Кейси, наклоняясь к возлюбленной и целуя ее загорелую щеку.
«Прости, но я совсем не соблюдала тишину, и так как это не помешало тебе продолжать крепко спать, то я решила, что так и должно быть», ответила Тесса. «Kafé?»
«Да, спасибо».
Стояла оглушительная тишина и Тесса наконец подняла голову и увидела, что по лицу Кейси катятся слезы.
«Ох, милая, пожалуйста, не плачь». Высокая женщина встала со своего кресла и опустилась на колени перед миниатюрной блондинкой. «Кейси, в том что произошло не было ни капли твоей вины».
«Мне так жаль, что я тебя не узнала... Я должна была помнить тебя», - ответила она.
«Кейси, ради бога, тебе было пять лет. Человеческий мозг похож на компьютер, когда он перегружен информацией, он не знает как реагировать и просто отключается. Мозг пятилетнего ребенка был не в силах справиться с тем, что случилось в тот день и он отключился. Я все еще считаю, что решение ничего тебе не говорить было правильным. Тебе удалось вырасти без той картины, которая стоит перед моими глазами каждый день с того самого момента. Я всегда думала, что тебе очень повезло забыть все».
Тесса провела тыльной стороной ладони по щеке молодой девушки, ее улыбка была наполнена такой печалью и болью, что Кейси поняла, что желает знать больше.
«Прошлой ночью ты сказала, что это еще не все. Что еще ты скрываешь от меня, Нико?» спросила она.
Лицо Тессы потемнело от боли. Детское прозвище, которым назвала ее девушка, только углубило ее страдания. Тесса понимала – то, что она собирается сказать будет предательством ее возлюбленной, но она также знала, что у нее не было другого выбора. Это было дело чести и она боялась, что Кейси никогда не сможет этого понять. Перед ней стоял выбор – либо предать любимую, либо имя своего отца. Темноволосая женщина встала и обойдя стол, устремила свой взор на скалы. Она крепко зажмурила глаза и потерла шею.
«Понимаешь ли ты насколько тяжело это было для меня, Кейси? Я видела как убили моего отца и я не могла ничего рассказать матери из-за страха того, что она может сделать. Меня отправили в другую, чуждую, полную незнакомцев, страну. Каждый божий день у меня перед глазами стояла картина этого кошмара, а порой я не могла думать ни о чем другом. Вскоре это было единственным воспоминанием, оставшимся у меня о Греции. И однажды я дала клятву, как только эти слова были произнесены, я смогла сосредоточиться на чем-то другом. Я наконец-то смогла заняться учебой, поговорить с мамой и вспомнить о своей родине, и все это питало только одна мысль, одно стремление, которое держало меня на плаву все эти двадцать лет».