«Волков грамоты Донскому войску скоренько смастрячил, все его пожелания красочно изложил, цены нет мужику, красноречив, как баюн. Бывают же люди, пишут коряво, но говорят так, что уши враз вянут, залопочут чуть ли не насмерть, краснобаи. А есть и такие, что говорят корявей некуда, но зато пишут как…
Семь казаков в полки поскакали с подорожными, а жалованные грамоты по шапкам попрятали. В полках читать будут, но к вечеру завтра все припожалуют, коней своих загонят, но придут, вот тут я полностью уверен. И десяток здесь остался посыльными, да и охрану мою разбавили, зыркают глазами, как псы цепные».
«Красный кабачок»
Длинные колонны пехоты пылили на Петергофской дороге. На Ораниенбаум выступила российская гвардия – семь батальонов, четыре эскадрона Конной гвардии и две роты гвардейской артиллерии.
Правда, в столице сильный гарнизон остался – от каждого батальона по две роты из шести да эскадрон конногвардейцев. Но оставшихся в столице гвардейцев компенсировали подкреплением, гарнизонными войсками и кавалерией – два батальона пехоты, полки сербских гусар и лейб-кирасирский. Грозная сила шла, одних только армейских солдат насчитывалось больше, чем в голштинской гвардии…
Капрал Иван Тихомиров с тоской глядел на кровавый закат. За свою тридцатилетнюю службу он уже на горьком опыте неоднократно убеждался – такой закат требует человеческой крови.
Много крови пролить придется. Ох, как не нравилось старому солдату, что четыре гарнизонных роты его батальона в авангард снарядили на помощь пьяной лейб-гвардии.
Вояки с семеновцев и преображенцев сейчас никакие – топают гвардейцы еле-еле, и водку с вином из фляг без конца пьют, пока до Петергофа дойдут, все выпьют, а там и попадают. И хотя в авангарде десять рот пехоты и эскадрон гусар, то есть столько же, как всех войск у голштинцев, но вот в бою с усталых, невыспавшихся и похмельных солдат толку не будет – то старый капрал на своем опыте слишком хорошо знал.
И хотя понимал солдат, что боя быть не может – слишком несоразмерные силы, какая уж тут война при столь подавляющем превосходстве войск гвардии над голштинцами, но то умом понимал. И, может быть, в этих длинных колоннах он был единственным солдатом, кто всем сердцем чувствовал грядущую большую кровь…
В «Красный кабачок» императрица Екатерина с княгиней Дашковой и свитой в сопровождении конвоя из полного эскадрона Конной лейб-гвардии прибыли незадолго до полуночи.
Хотя весь этот путь они проделали в карете, их преображенские мундиры сильно запылились. И единственное, что подруги хотели, это сполоснуть дорожную пыль и хоть пару часов поспать в мягкой постели.