– Тебе не понять духовных дел, лорд-альдермен. – Даниэль, представитель архиепископа Кентерберийского, решительно натянул перчатки для верховой езды и выразительно оглядел свое длиннополое одеяние и короткую тунику Эдберта, выпущенную поверх штанов. – Мы просили о послании, которое бы направило нас, и оно пришло. Нам дóлжно принять совет и наставления нашего отца во Господе. Я полагаю это решенным. Есть еще одно дело, мой король, само по себе незначительное, но я увижу в нем знак твоих благих намерений и искренности. Человек, который сообщил о посланце, с золотым кольцом на шее, – это раб, бежавший из одного из моих поместий. Я узнал его. Мне должны его вернуть.
– Тоббу? – рявкнул Вульфзиг. – Ты его не получишь! Может, он и простолюдин и, вероятно, был рабом, но теперь он наш соратник. А золотое кольцо ему дал сам король!
– Довольно об этом, – сказал Альфред. – Я выкуплю его у тебя.
– Так не пойдет. Я должен получить его самого. В последнее время у нас много беглых…
– Мне это известно, как и то, что они бегут к викингам! – рявкнул Альфред, наконец выйдя из терпения. – Этот человек бежал к своему королю, чтобы драться с врагами Англии. Ты не можешь…
– Я должен его получить, – уперся Даниэль. – И сделаю его примером для других. Закон гласит, что, если раб не может возместить убытки хозяину, он должен заплатить своей шкурой. А поскольку он не может выплатить Церкви своей цены…
– Его золотое кольцо стоит десятка рабов!
– Но поскольку оно – его собственность, а он – моя собственность, оно тоже принадлежит мне. Кроме того, он совершил святотатство, лишив Церковь ее имущества.
– И что ты намерен сделать?
– Наказание за ограбление Церкви – порка, и я его выпорю. Не насмерть. Мои люди очень опытны. Но в будущем всякий, кто увидит его спину, будет знать, что у Церкви длинные руки. Его следует доставить в мою палатку до восхода солнца. И заметь, король, – Даниэль обернулся от двери, – если ты будешь настаивать на том, чтобы не карать его, и упорствовать в иных своих заблуждениях, твои послания не будут передавать. Ты явишься к Эгбертову камню и найдешь его голым, как нужник в женском монастыре.
Он отвернулся и отбросил полотняный занавес. Все молчали, глядя на Альфреда. Он отвел глаза, встал, взял свой длинный меч и широким шагом вышел. Вульфзиг слишком долго поднимался и не успел преградить ему путь.
– Мой король, позволь мне пойти с тобой? – проревел он. – Стража!
Оставшийся внутри Осберт шепнул, обращаясь к Этельноту и остальным:
– Что он делает? Неужели поступит как тот недоносок Бургред? Это конец! Если так, нам пора заключать мир с Гутрумом…