– А вот интересная задачка, хе-хе. Девяносто два охотника пошли стрелять уток, и каждый подбил четыреста тридцать штук. Сколько всего уток было убито? Время ограничено…
– Тридцать девять тысяч пятьсот шестьдесят, – ответила она, переворачивая страницу. – Немаленькая была стая.
Что-то здесь не так. Малообразованные арабские девчонки с задворков цивилизации на такие фокусы не способны. Таму в два счета вычислила в уме то, для чего мне понадобилась бумага и ручка. И у нее, похоже, словарный запас получше, чем у меня – бывшего студента одного из лучших университетов.
Я вовсе не был уверен, что это мне нравится.
Тут краем глаза я уловил движение – к себе в каюту входил стюард. И у меня возникла идея.
– Надо со стюардом потолковать, – пробормотал я и отошел.
– Есть отличный шотландский виски, и всего за два доллара, – угрюмо проговорил он, роясь в штабелях коробок.
Человека, больного язвой, окружало целое море бухла. Будешь тут угрюмым.
– Синьор стюард, дело не в качестве, дело в бюджете. На всю дорогу до Нью-Йорка у меня несколько баксов. Поэтому процент алкоголя важнее вкусовых качеств. Мне, пожалуйста, граппу.
Он достал бутылку маслянистой, ядовитой даже на вид жидкости, с сердцевиной кукурузного початка вместо пробки, – я никогда не понимал такого символизма.
– Шестьсот лир, или один американский доллар. – Стюард смахнул пыль с посудины.
Я полез в карман и сообразил, что оставил бумажник в каюте, когда переодевался.
– Деньги попозже занесу.
Граппа исчезла в коробке быстрее, чем появилась.
– Вы что, мне не верите? Куда я денусь отсюда? Прыгну за борт и поплыву к берегу с бутылкой самого дешевого пойла в зубах?
Давно очерствевший от общения с поиздержавшимися туристами вроде меня, он не пожелал внять мольбам.
– Ладно, тогда не закрывайтесь, я сейчас вернусь.
Таму ушла, но журналы оставила, значит вернется, и это хорошо. Воспользуюсь перерывчиком, чтобы глотнуть крепкого, – от этого прояснится в мозгах, и я буду готов к продолжению беседы. Мимо ее каюты я прошел на цыпочках, чтобы не потревожить пассажирку, и приблизился к своей. Дверь была приотворена.
А ведь я закрыл ее, уходя! И запер! Всегда так делал, чтобы у кого-нибудь из экипажа не возникло соблазна умыкнуть мои вещи или последние деньги.
Я в бешенстве распахнул дверь. Согласен, это было глупостью. Если бы я благоразумно задержался у порога, то представил бы себе мускулистого налетчика с моим бумажником в одной руке и куском свинцовой трубы – в другой. По башке – и за борт, не самый интересный финал. Но я не взялся за ум у порога, не побежал за помощью, а ворвался в каюту.