— Деньги! — воскликнула я. — Ну конечно! Я совсем забыла. Сейчас выпишу чек.
— Не спеши, — ответил он. — Уверен, мы сможем договориться. Ты очень привлекательная женщина, Фреда. — И он провел кончиками пальцев по моей руке — от плеча и вниз.
— В больнице очень плохой уход, — сказала я. — Сама только что оттуда. У твоего папы дела хуже некуда.
Он тут же отпустил мою руку и повернулся к двери.
Уходя, он прохрипел:
— Я все сказал, Фреда. Обдумай мои слова. Но поспеши, не затягивай.
Я чуть не засмеялась. Нелло был противный, но его прикосновение привело меня в трепет. Я посмотрелась в зеркало и не узнала себя. Так хорошо я еще никогда не выглядела. Должно быть, просто выспалась как следует. Нелло прав: я привлекательная женщина. Это было что-то новенькое. Всегда считала себя дурнушкой. Мне очень шло это блестящее платье, и я повертелась перед зеркалом, наслаждаясь своим новым, весьма сексуальным внешним видом.
Я распахнула окна, чтобы освежить комнату и выветрить наполнившее ее зловоние одеколона Нелло Тонтини. Потом вытряхнула из шкафа всю свою унылую стариковскую одежду. Она никуда не годится: сегодня и впредь я буду совершенно другим человеком. Одну за другой я повыкидывала эти тряпки в окно и помахала им вслед, когда они порхали по ветру. Вместе с ними улетела и прежняя тусклая Фреда Липпи. Заново родилась волнующая и дерзкая Фреда Кастро.
На площади бурлила рыночная жизнь, повсюду раздавались хриплые крики торговцев.
— Водяные пистолеты!
— Омолаживающий крем для лица!
— Пушистые и недорогие кролики!
Пока я стояла у окна и лениво смотрела на проезжавшую мимо тележку, полную лимонов, на меня пахнуло легким ветерком, мелькнули ярко-голубые перья, и на подоконник приземлился Пьерино.
— Мама! — закричал он. — Мама!
От радости я взвизгнула так, что все прохожие задрали головы вверх.
— Пьерино!
Я протянула руку, и он перепрыгнул на нее. Наконец-то он вернулся! К моему неописуемому изумлению, хлопанье крыльев раздалось снова, и еще один попугай, тоже голубенький, но с желтым пятнышком на голове, приземлился на мой подоконник.
— Любимая, — пояснил Пьерино.
— А-а, — протянула я. — Любимая…
Попугаиха тоже перепрыгнула мне на руку.
— Глория, — скромно представилась она. — Глор-р-р-рия.
Потом они оба залетели в клетку, уселись рядышком и принялись ворковать.
Я была так счастлива, что снова позвонила синьоре Доротее.
— Я же говорила, что он вернется, — как я и ожидала, сказала она. — Видишь, я была права.
Еще я позвонила Фьямме, но та до сих пор не вернулась с совещания. Пришлось все рассказать секретарю, который обещал передать. И наконец, я позвонила дяде Бирилло. К телефону подошла тетушка Нинфа, судя по голосу, она была чем-то расстроена. Точнее, громко всхлипывала в трубку.