— Все, хватит, — не выдержал Симони, — Успокойтесь. Я извиняюсь, возможно, перегнул палку. Вы правы, прошло слишком мало времени, чтобы требовать от вас результатов…
Тут он понял, что запутался, сбился с мысли. А Мелана потихоньку стала затихать, поощряя его продолжать, будто эти слова и извинения на нее подействовали успокаивающе.
«Нет, не покосившаяся ива, а побитая собака», — эта мысль добила.
Брайбер быстро произнес:
— Жду вас завтра на пятой базе, нужного сектора, с планом операции, — и отключился.
Мелана вытерла слезы и довольно улыбнулась. План операции у нее был давно, только он почему-то не устраивал Егорова. То есть понятно почему, Эот и Егоров шпионили друг за другом. Один решил задействовать экспериментальную программу, и другой постарался не отстать. Короче, оба поспешили и сели в лужу.
«Весело».
Мелана не была так уверена, как Брайбер, что только Ирон со своей бандой стоит за поставками глеона. Все говорило о том, что кто-то очень высокопоставленный заинтересован в них.
«Только кто?» — об этом и можно было поразмыслить на досуге. Добраться до пятой базы можно за пару настроек, так что ночь у нее свободна.
«Хоть высплюсь. Деду надо отправить сообщение, а то обидится».
Мать, отец, сестра — все они остались в закрытом мире. Связи с ними не было и не могло быть. Она порвалась, когда Мелана в десять лет сбежала к деду из родного мира в последнем грузовом корабле стартовавшем из её мира. Так что роднее его с тех пор никого не было. Что произошло там, дома, она даже ему не рассказывала и сама никогда не вспоминала. Просто вычеркнула их из своей жизни. И никого кроме деда в нее не пускала.
Мелана встала, отряхнула с мундира прилипший лепесток, загребая носами туфель песок, побрела к выходу из сада.
«Все. На квартиру. Спать».
А Брайбер сидел за столом в своем кабинете, схватившись за голову. Больше всего в жизни он ненавидел женские слезы. И надо же так повезло. Не напарник, а песня.
«Неужели она так всегда?» — эта мысль вогнала в тоску.
Все наши комплексы родом из детства. Вот и у него тоже. Мать часто рыдала после того как ее избивал пьяный отец. А он Брайбер стоял и ничего не мог сделать. Маленький мальчик, что он мог противопоставить огромному пьяному мужику. Не страх сковывал его, а беспомощность, — вот этому название.
«Она же нас всех в этих слезах утопит! Дура!»
Беспомощность он испытывал всегда, когда рядом плакала женщина. Брайбер превращался в того маленького мальчика, который не мог ничего изменить тогда. Он ненавидел себя за это, но побороть не мог. На его счастье женщины стали мало плакать, так что об этой слабости никто не подозревал. И тут это недоразумение.