Мы условились с ним, что если я выберусь, то буду три дня ждать его. Прошло гораздо больше времени, прежде чем он смог встать с постели, и он решил, что я ушел. На самом деле мы с Бинполом ждали его 12 дней, прежде чем отчаяние и снег заставили нас уйти; но Фриц, конечно, этого не знал. Поверив в мой уход, он начал снова, как это характерно для него, медленно и логично обдумывать все заново. Он решил, что выход под водой будет труден — я погиб бы, если бы Бинпол не вытащил меня из реки, — и знал собственную слабость. Ему нужно было окрепнуть, а больница для этого вполне годилась. Оставаясь в ней, он избегал побоев хозяина и тяжелой работы, которую обычно должен был выполнять. Он оставался там две недели, изображая растущую слабость, а потом заявил, что он не в состоянии больше служить хозяину, а потому должен умереть. Поздно вечером он покинул больницу и направился к месту счастливого освобождения. Укрывшись до наступления ночи, он пошел к стене и свободе.
Вначале все шло хорошо. Он в темноте вынырнул, устало доплыл до берега и пошел на юг по тому же маршруту, что и мы. Но он на несколько дней отставал от нас и отстал еще больше, когда лихорадка вынудила его пролежать несколько дней в заброшенном сарае, потея от слабости и умирая от голода. Он все еще был отчаянно слаб, когда снова двинулся в путь, и вскоре его остановила более серьезная болезнь. На этот раз, к счастью, за ним ухаживали: у него было воспаление легких. Его нашла женщина, сын которой несколько лет назад стал вагрантом после надевания шапки.
Оправившись, он убежал и продолжил свой путь. В буран добрался он до Белых гор и некоторое время был вынужден скрываться в долине, прежде чем начать подъем. В тоннеле его окликнул единственный дежурный, именно на этот случай и оставленный Джулиусом. Сегодня утром дежурный привел его в пещеры.
Все это я узнал позже. А в этот момент я просто смотрел, не веря своим глазам. Джулиус сказал:
— Я думаю, вы с ним сработаетесь. Как ты считаешь, Уилл?
И я понял, что улыбаюсь, как идиот.
Мы вышли на юго–восток, уходя от зимы. Вначале был крутой подъем, осложненный сугробами, по горному переходу, который нас привел в страну итальянцев, но потом идти стало легче. Миновав плодородную равнину, мы пришли к морю, которое билось о скалистые берега с маленькими рыбачьими гаванями. Оттуда мы уже пошли на юг, оставляя слева холмы и отдаленные горы, пока снова не настало время повернуть на запад.
Нас везде встречали радостно, не только из–за товаров, но и из–за того, что мы были новыми людьми, а в маленьких коммунах волей–неволей все слишком хорошо знают друг друга. Мы продавали ткани, резное дерево и маленькие деревянные часы из Черного Леса: наши люди захватили несколько барж на большой реке и доставили ими груз. Торговля шла хорошо: по большей части это были богатые сельскохозяйственные земли, женщины охотно покупали здесь обновки. Доход, помимо того, что шло на еду, выражался в золотых и серебряных монетах. Повсеместно нам охотно предоставляли жилье. В ответ на гостеприимство мы похищали детей хозяев.