— А еще мы можем называть тебя гомиком.
Взбешенная миссис Херон рявкнула:
— Кто это сказал?
— Все в порядке. — Макс остановил ее короткой улыбкой: разве они не договорились, что он будет решать эту проблему своими методами? Обращаясь к задним сиденьям, он любезно проговорил: — Вы можете называть меня так, но вам может не понравиться, как буду называть вас я.
Судя по виду Астрид Херон, она, вероятно, уже сожалела о своем решении.
— В общем, так. Желаю всем приятного путешествия. И помните: вы представляете Харлстон-Холл, поэтому ведите себя хорошо! Чтобы мы могли гордиться вами! A bientôt! Bon chance! Au revoir![28]
Ее быстро выпроводили, и автобус покатил по обсаженной деревьями, залитой солнцем дороге. Макс откинулся на спинку кресла и прикидывал, относится ли «ведите себя хорошо» и к нему. Если на пароме представится возможность, будет ли очень неправильно перекинуть Эдди и его приятеля через поручень в Ла-Манш?
Фенелла поправила розовый ободок для волос и весело защебетала:
— Ура, мы поехали! Нас ждет много интересного, правда?
— Хочется надеяться.
Она слегка наклонилась к Максу и понизила голос:
— А что сейчас было? Я не совсем поняла.
— Двое мальчишек издеваются надо мной, — ответил Макс. — Потому что я гей.
Брови Фенеллы изогнулись почти так же, как ее обруч.
— Вы шутите?
— Нет.
— Но… но вы же папа Луизы!
Макс пожал плечами:
— И все равно гей.
Фенелла, которая, очевидно, вела очень замкнутый образ жизни, резко отпрянула от него.
— Ну, я… я даже не представляла… Боже мой!
— Знаю. Я вас шокировал, да? — усмехнулся Макс.
М-да, следить за сорока возбужденными тринадцати— и четырнадцатилетними подростками было утомительно. После осмотра достопримечательностей — Эйфелева башня, Лувр, Триумфальная арка — они пообедали на отрытой террасе большого ресторана. Теперь дети галдели, перескакивали с места на место и разглядывали другие группы подростков, которые оказывались поблизости. Кто-то из мальчишек пинал шарики из мятой фольги и длиблингом проводил их между столами, демонстрируя все свое мастерство.
Макс выпил черный кофе и теперь наблюдал, как Джози Энделл оживленно болтает с Томом Льюисом. Захмелев после второго бокала вина, она подалась вперед и выгнулась так, чтобы был виден еще один дюйм ложбинки, а потом принялась жестами иллюстрировать то, что говорит. При этом она слегка — дерзко — флиртовала. Для подкрепления своей точки зрения она прикасалась к руке Тома. Если смеялась, то взмахом головы откидывала за спину волосы. Ясноглазая пышноволосая историчка выполняла классический ритуал соблазнения. Не вызывало сомнения, что мисс Энделл совсем не тайно влюблена в мистера Льюиса.