Кей мучительно застонала:
— Пятьдесят фунтов!
— Ладно, я просто так сказала, для примера. Ты заработаешь гораздо больше — ты же знаешь, что так и будет.
— В том-то и дело, что не знаю. Господи, при таких ставках я сама буду торговаться за себя.
Они сразу окунулись в суету, царившую в гостинице. Там и тут Тилли видела смутно знакомые лица. Она заметила Дороти и Гарольда и потащила к ним Кей. После бурного приветствия Дороти и Гарольд увели с собой Кей — знакомить ее с потенциальными участниками аукциона. Вид у нее был как у белька, которого вот-вот дубинами забьют до смерти.
Бедняжка Кей.
— С ней все будет в порядке, — услышала Тилли голос позади себя.
И ее сердце затрепетало. Повернувшись, она сразу перестала жалеть Кей и стала жалеть себя. Она знала, что сегодня здесь будет Джек, готовилась к тому моменту, когда вновь увидит его, но ему опять удалось застать ее врасплох.
Главный талант Джека — разбивать сердца. Он в расстроенных чувствах, измучен печалью и не способен отдать себя без остатка кому-либо. Пусть он неотразим, но она уже приняла решение. И будет противостоять Джеку, потому что это единственный выход. Тилли все же обратила внимание на иронию ситуации: она, которая никогда не могла заставить себя отказать тем, от кого уходила, сейчас вынуждена отказывать Джеку, значившему для нее больше, чем любой мужчина.
Это просто чувство самосохранения. Оно причиняет боль, но, несомненно, это правильный путь. Джеку Лукасу доверять нельзя, он чужд обязательствам, он сплошная проблема во всех отношениях.
И если требуются какие-либо доказательства, достаточно взглянуть на Эми.
Если бы можно было надеть ему на шею колокольчик, это очень помогло бы.
И вот сейчас он стоит и ждет, что она скажет. Проклятие, о чем они говорили? Ах да, о Кей.
— Она в ужасе, — сказала Тилли.
— Понаблюдай за ней. — Приблизивший к ней, Джек указал на Дороти Саммерскилл, которая начала знакомить Кей с группой оживленных мужчин. — Еще секунда — и она переключится на режим актрисы. Ха, вот видишь?
Он оказался прав. Кей щелкнула выключателем и метафорически зажглась. Для стороннего наблюдателя она была уверенной в себе, ослепительной, совершенно непринужденной. Смеясь и легко ведя светскую беседу, она без особых усилий завладела сердцами абсолютно незнакомых ей людей.
— Ловко, — подивилась Тилли. — А внутри у нее все дрожит от страха.
— Это называется «не падать духом».
Тилли сглотнула. А что, по его мнению, она делает в настоящий момент? Ей удалось выдавить беззаботную улыбку.
— Только не говори, что ты здесь один.