— Да, называл. Кажется… Джино… нет, Джаноне… Джаноне дель Боско.
— Джаноне дель Боско… И у нас такие сведения, — чуть слышно пробормотал отец Панкратий.
Несколько мгновений длилось молчание, потом Марина решилась спросить у лекаря:
— А почему раненый не приходит в себя? Ведь не может это быть из-за лихорадки или потери крови? Неужели все-таки яд?..
— Негоже девицам проявлять такое любопытство в вопросах, которыми ведают только ученые медики, — поджав губы, ответил Тимон. — Но скажу тебе одно: он мог лишиться чувств не только из-за раны, но также из-за душевных потрясений. Иногда Бог дает человеку забвение, чтобы тот не так остро ощущал телесную и душевную боль.
Марина вздохнула и больше ни о чем не спрашивала монахов, а только беззвучно молилась, уповая на чудо и волю Всевышнего.
Отец Панкратий, внимательно посмотрев на девушку и словно прочитав ее мысли, заметил:
— Искренние молитвы всегда дойдут до Бога. Но, пока Донато будет лежать в доме Эраста, понадобятся не только молитвы, но и лечение, уход. Ты ведь не откажешься помочь лекарям ухаживать за раненым?
— Конечно. Вот только… — Марина на мгновение задумалась. — Только если я буду какое-то время жить в Сугдее, моя мама и другие домашние будут тревожиться, искать меня. Надо же им сообщить, где я.
— Не беспокойся, им сообщат.
— Кто? Вы, отец Панкратий?
— Нет, сам я в ближайшее время не поеду в Кафу, мой путь лежит во владения князей Феодоро. Но я направлю в Кафу послушника Иакова, который все расскажет Таисии.
— Спасибо вам, отче, что заботитесь обо мне и о Донато.
— Долг пастыря — заботиться о тех, кто попал в беду, — изрек священник торжественно, как на проповеди. — Надеюсь, что и ты, Марина, не забудешь о своем долге православной христианки, когда придет час.
Девушка тут же вспомнила обещание, данное Рузанне, и ответила с простодушной искренностью:
— Я во всем буду следовать вашим советам и наставлениям, отче!
— Верю, верю, — пробормотал отец Панкратий, и на его всегда строгом лице появилось подобие улыбки. — Я буду молиться за твоего спасителя Донато. Может, уже совсем скоро его здоровье пойдет на поправку. Ведь сразу видно, что он крепкий мужчина, бывалый воин.
Марина с благодарностью взглянула на священника и еще раз мысленно пообещала Рузанне во всем его слушаться.
Три дня раненый метался в лихорадочном бреду, потом жар пошел на убыль, наступило облегчение, и утром, когда первые лучи солнца заглянули в окно, Донато открыл глаза и посмотрел на мир уже не затуманенным, а осмысленным взглядом.
В этот момент возле его постели находился послушник Никанор — помощник Тимона, и он поспешил известить лекаря, что больной очнулся. Крики Никанора услышала также и Марина, которой в доме Эраста отвели комнату рядом с той, где лежал Донато.