— Господин Эрмирио, Андронику очень плохо, и нам нужен левантийский бальзам, который может быть только у вас. Лазарь передал вам его описание.
Аптекарь взглянул на кусок пергамента и подтвердил:
— Да, я уже имею этот бальзам. Мой племянник Ридольфо его привез. — Эрмирио кивнул на молодого флорентийца. — Но знает ли твоя семья, что это очень дорогое лекарство?
— Конечно. Лазарь сказал, что это единственное средство для Андроника. И мне велено доставить его как можно быстрей.
— Сейчас принесу. А вы, — Эрмирио обратился к трем итальянцам, — ведите себя потише и не смущайте своими разговорами достойную синьорину.
С этими словами толстяк аптекарь проворно выкатился из-за прилавка и исчез в смежной комнате. Никодим, до сих пор скромно стоявший в дверях, приблизился к Марине и стал между нею и итальянцами, давая понять, что сопровождает девушку и служит ей защитой. Марина, впрочем, не была особенно уверена в его смелости, — просто он знал, что в Кафе, да еще среди бела дня, никто не посмеет обидеть девушку из порядочной семьи, ибо законы консульской республики были достаточно строги на этот счет. Самое большее, что грозило Марине в окружении латинян, — это подвергнуться их насмешливым расспросам и заигрываниям, но словесных перепалок она не боялась, так как и сама была достаточно остра на язык.
— О, да у красавицы грозный страж! — усмехнулся Лукино Тариго в сторону Никодима. — Ты кто ж ей: муж, брат или жених?
— Я не имею чести быть связанным какими-либо узами с дочерью моего хозяина, но клянусь, что сумею ее защитить, если понадобится! — выпятив грудь, заявил Никодим, которому нравилось показывать себя храбрецом, особенно если это ему ничем не грозило.
— О-о, какие велеречивые слуги в ваших краях! — воскликнул Ридольфо. — Да, судя по всему, Таврика — вовсе не глухая провинция. Недаром дядюшка Эрмирио здесь прижился.
— По-моему, этот старый плут Эрмирио везде сумеет стать своим человеком, — заметил генуэзец и тут же воззрился на Марину: — А вы, барышня, живете где-то недалеко от аптечной лавки?
— А ты что же, хочешь проводить синьорину до дома? — спросил Ридольфо.
— Такую красотку я готов проводить хоть до алтаря, какой бы она ни была веры! — заявил Лукино.
— Не слушайте его, синьорина, — шутливо предостерег Ридольфо. — Такие, как он, женятся в каждом порту.
— Меня и предупреждать не надо, — через плечо кинула Марина. — Девушки Кафы знают цену обещаниям генуэзских моряков.
— А вы давно живете в Кафе? — спросил ее флорентиец.
— С самого детства.
— И что же, вам здесь нравится? — продолжал допытываться Ридольфо. — Вы никогда не хотели уехать из этой генуэзской фактории куда-нибудь в большой город, в цветущую страну?