— У вас папирос не найдется?
— Пожалуйста, — он открыл портсигар. — Я служу в отделе контрразведывательных операций. Мы выявляем иностранных лазутчиков, и нам нужны честные патриоты, готовые помогать России. Такие, как вы. — Чиркнув спичкой, он поднес ее к папиросе поручика. — Закуривайте.
Сделав пару затяжек, Илиади спросил:
— И что я должен делать?
— Вы ведь работаете в штабе?
— Да.
— Нужно будет передать от имени Думбадзе одну и ту же шифрованную телеграмму на имя директора Департамента полиции и министра внутренних дел. Вы отдадите ее телеграфисту и скажете, что это указание генерала.
— А что будет со мной потом, когда все выяснится?
— Вам надлежит все отрицать. Однако если у вас все же начнутся неприятности по службе, мы добьемся вашего перевода в другой полк, естественно, на более высокую должность.
Поручик выпустил струю дыма и затушил папиросу в хрустальной пепельнице.
— Ну, хорошо. Я согласен.
— Вот и ладно, вот и договорились, — обрадовался Мяличкин и вынул из ящика стола лист бумаги. — Вам надобно подписать согласие на сотрудничество. Благодаря этой формальности мы сможем помогать вашему продвижению по карьерной лестнице.
Мяличкин подобно гимназическому учителю словесности диктовал текст. Стальное перо скрипело по бумаге, и поручику казалось, будто и оно насмехается над ним. Закончив писать, он поднял глаза.
— Все, — обрадованно выговорил капитан. — Теперь распишитесь и поставьте дату.
— А какое сегодня число?
— Двадцать пятое марта — светлый праздник.
— Надо же, какое совпадение!
— О чем вы?
— По-моему, мы забыли главную строку.
— Да? И какую?
— Сим я отрекаюсь от Господа моего Иисуса Христа, а душу свою отдаю дьяволу и подчиняюсь ему полностью, вечно и навсегда, в чем и расписываюсь кровью.
Мяличкин разразился гомерическим хохотом:
— Полноте, поручик! Вы не доктор Фауст, а я не сатана. Ставьте подпись и забирайте долговые расписки.
Илиади чиркнул пером, сунул в карман тетрадные листки и, поднявшись, шагнул к двери.
— Постойте, — окликнул его капитан. — Завтра в восемь вечера я жду вас здесь. Вы получите текст телеграммы. Извольте не опаздывать.
Офицер кивнул и потянул на себя ручку двери. «Надо же! — спускаясь по ступенькам, подумал он. — Как может резко измениться человеческая жизнь. Еще недавно я беззаботно волочился за дамами и был сам себе генерал. Теперь же я вынужден поступать так, как мне указывают другие. И никому нет дела — нравится мне это или нет. Меня даже никто об этом не спрашивает. А на душе-то противно — будто помоями опоили». «Извольте не опаздывать», — вспомнил он последнюю фразу капитана и покачал головой: «Ишь ты, полкового командира из себя корчит. Ладно, посмотрим, что из этого выйдет, господин Люцифер».