И вот однажды, когда жене полагалось быть на службе, он застал падчерицу дома одну — тогда-то все между ними и случилось. Она не сопротивлялась, словно бы только того и ждала, только и прикидывала, когда же это произойдет и наконец-то она станет женщиной. И приняла его удивительно легко, без криков и без стонов, только смотрела на отчима широко раскрытыми глазами, ожидая, а что еще будет и как он это сделает, как повернет ее гибкое тело, как облапит ее лоно, потом обхватит за тонкую талию, прижмет к себе больно-пребольно… и, удовлетворенный, откинется на подушку. А она продолжала смотреть на его лицо, фиксируя все разнообразные оттенки его вожделения. И зачем только ей это было нужно?
А потом все внезапно кончилось. Их застукали в самый неподходящий момент. Они уже закончили и почти оделись. Лулу убирала постель, он взглянул на ее едва прикрытый кружевными трусиками зад, на полуобнаженное девичье тело, склонившееся над тахтой, и желание пересилило осторожность… В этот момент раздался звук открываемой входной двери, и хотя любовники успели наспех привести себя в порядок, однако присутствие их обоих в спальне, подле неубранной постели не оставляло никаких сомнений в том, что здесь произошло.
От ногтей жены ему посчастливилось увернуться, но заявление в органы последовало вопреки готовности искупить вину, естественно, если компенсация будет в приемлемых размерах. И если бы не его мамаша, в то время заместитель районного прокурора, сидеть бы ему на нарах, и не один год. Да и то в лучшем случае, поскольку совратителей малолеток на зоне не особенно-то жалуют. Это мягко говоря.
А потом ее мать стала пить, причем все чаще и помногу. К тому времени, когда Лулу окончила школу, мать была совсем плоха. Вскоре ее не стало. Надо было на что-то жить…
— А ведь я уже видела тебя когда-то, очень давно, там, у нас дома, — еле слышно прошептала Лулу сквозь слезы.
Вот те на! Душещипательная история, которая вроде бы уже подошла к концу, снова затягивается в узелочек. Неужто и мне пора всплакнуть? В сущности, все, что она мне тут порассказала, могло не иметь ни малейшего отношения к реальности. Подобные сценарии, надо полагать, уже давно обкатаны, как те же скорбные просьбы бедолаг, с утра до вечера побирающихся по вагонам метро и электричек. Мне ли этого не знать! Не на того напала!
Так бы, наверное, я и сказал, если бы не эта неожиданная фраза. Самое неприятное заключалось в том, что это не был вопрос — тогда бы при желании не составляло особого труда так или иначе отвертеться. Каждый раз, когда нечто подобное случается, делаешь привычный финт ушами, и все как бы само собой постепенно успокаивается. Но когда тебя ставят перед фактом, да еще при столь печальных обстоятельствах… Надо же все-таки и меру знать! Ну и что мне теперь делать? Изобразить, будто не расслышал? Я стал прикидывать, где и когда все это могло произойти. Но отчего-то мои аналитические способности на сей раз не срабатывали. И то, что они мне изменили, — это было явно неспроста. Короче, ничего другого не оставалось, как самому задать Лулу вопрос и с замиранием сердца ожидать, что же она мне на это скажет.