Скажу вам по секрету, в Интернет я захаживаю еще и для того, чтобы подыскать приемлемый сюжетец для романа. Ну в самом деле — нельзя же писать исключительно о бабах да о пьяных мужиках. Но что поделаешь, если кто-то словно бы нашептывает мне, как бы подсказывает — да, да, об этом ты способен с полным знанием дела написать, ну так и пиши, не сомневайся. Вот и пишу…
И только одно обстоятельство меня смущает. Судя по содержанию цитированного разговора, Кларисса разглядела во мне бедолагу, страдающего без истинной любви, такой, которую может дать лишь интеллектуалка с наголо обритой головой. «Он таких дур, как ты, на дух не переносит» — это же недвусмысленный намек на некое именно духовное сродство, на тяжкие муки, которые мы испытываем оба, причем каждый в своей профессиональной сфере, анализируя представленный материал. Она копается в сюжетах, грамматических ошибках и метафорах, а я в подтянутых подбородках, в наклеенных ресницах, а также в душах и мозгах — это уж по мере надобности. Каждому своя планида!
А кстати, пожалуй, именно Кларисса и могла бы мне подсказать приемлемый сюжет — у нее ведь немереное количество отвергнутых творений, что на полочках скопились. Разве так уж трудно поделиться? Эх, зря! Ясно ведь, не с той подругой переспал, а ведь можно было бы организовать некое сотрудничество к взаимной выгоде.
Увы, и это выяснилось чуть позже, но я со своей идеей изрядно опоздал — как водится, лучшие места в партере к тому времени были уже заняты.
Иногда возникает ощущение, что либо заблудился в поисках неведомо чего, либо попросту куда-то не туда зашел. Не те друзья, не те приметы времени, то есть совсем другие улицы, дома, скамейки, фонари. И даже воздух совсем не тот, которым совсем недавно вроде бы еще дышал. Казалось бы, чего же проще — повернулся и пошел назад, туда, откуда только что пришел. Но нет, и там опять оказывается все незнакомое, другое. И вот ты бродишь, бродишь, как совсем чужой, как совершенно неприкаянный, и ищешь какой-нибудь привычный уголок своего города, за который можно было бы зацепиться взглядом, как за руку близкого тебе, родного человека. И наконец, устав от поисков, осознаешь, что все напрасно… Наверное, это и называется — судьба.
Дом был построен лет за пятнадцать до войны и предназначался для инспецов, тогда их в России немало обитало. Четыре этажа, стены чуть ли не метровой толщины, широкие лестничные пролеты с огромными окнами, выходящими в тихий дворик. Словом, некое подобие купеческих строений начала прошлого века, но с обязательной поправкой на конструктивизм. Митя жил на четвертом этаже в большой трехкомнатной квартире, а я на третьем — в коммуналке то ли на пять, то ли на семь семей, теперь ведь всех и не упомнишь. Дружбой наше знакомство никак не назовешь, просто выбора другого не было. В нашем доме всего-то и оказалось к тому времени сверстников — он да я. Ну и о чем еще тут можно рассказать? Обычные детские шалости, учились вместе в школе, одно время даже сидели за одной партой. Школа до сих пор находится неподалеку в том же переулке, где стоял когда-то и наш дом.