По словам девчонок, самое трудное с Паулой было укротить ее, выбить из головы аристократическую дурь. Несмотря на то, что она бастард, от нее разило такими замашками, что хоть вешайся. Она лётала, как не лётает «малышня»; ее били, наказывали, загружали работой. И додавили — великосветские понты из нее вышли. Но на это потребовалось несколько лет.
Со мною же, по их словам, легче, я не кручу пальцы веером. Я простой, и девчонок это обрадовало. Потому, что они не представляли, как будут бить меня, им очень не хотелось делать этого. Ну что ж, хоть в чем-то есть плюсы происхождения!
Еще о Пауле. После посвящения она стала ангелом, ее начали выпускать в город. И тут, по словам остальных девчонок, понеслось. Она коллекционировала мальчиков пачками, в таком количестве, что даже им, как бы не обремененным излишней моралью в этом отношении, стало дурно. Это закономерно, в них за годы изоляции глубоко засел страх общения с сильным полом, которого никогда не было у Паулы, но закономерно не значит хорошо. Даже у меня вяли уши, когда я несколько раз, засыпая, вынужденно слушал ее россказни и хвастовство о приключениях в «увале».
— Расскажи о себе, — вздохнул я и прогнал невеселые мысли. — Кто ты. Как оказалась здесь. Почему. Я думаю, это интереснее, чем читать тебе мораль. Нам давно пора познакомиться поближе, перейти на следующий уровень доверия. Не считаешь?
Она кивнула, с последним утверждением согласилась. И начала рассказ.
— Мой дядя — глава семьи, по-вашему, клана. Очень крупного клана, аналога ваших Сантана или Феррейра по влиянию. Мать — его младшая сестра. Она нагуляла меня с кем-то из прислуги, дискредитировав этим себя, поставив на себе крест. На самом деле ничего страшного, было бы гораздо хуже, если бы мой отец был аристократом, а мать — служанкой. Я по сути все-таки аристократка, раз дочь аристократки, и многие, поверь, очень многие меня таковой считают. Но к сожалению, далеко не все.
И первая из них — тетка, жена дяди. Это мегера, гарпия, фурия — у меня нет слов, чтоб описать ее! — Паула вспыхнула. Видать, большая у нее к тетке «любовь». — Она пакостила нам всю жизнь, из-за спины дяди. Причем всегда делала это с улыбкой на лице. Это властная, очень властная женщина! Она сама из такого же влиятельного знатного рода и помыкает дядей, хоть тот боится признаться в этом, даже самому себе. И я для нее — позор семьи.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
— Когда я была маленькой, дядя отправил нас с мамой в семейное поместье недалеко от Пуэрто-ла-Крус. Спрятал. Там я выросла и повзрослела. Эта мегера забыла о моем существовании, и те годы были самыми счастливыми в нашей жизни. Но в тринадцать лет дядя вернул нас домой, в Каракас.