— Ее зовут Магда, — сказала Рокси.
— Он служит в «Евро-Диснее». Психует, говорят, ни в какую не хочет давать развод, но это его проблема.
— Значит, в пятницу аукциона не будет?
— Не исключено, что к пятнице они решат вернуться к этому вопросу, учитывая результаты аукциона. Музеи часто приобретают ценности на таких условиях.
— Музеи?! — Мы застыли как громом пораженные. — После отказа Лувра это было первое упоминание о музеях.
— Не исключено, так мне сказали. Вдруг какой-нибудь музей захочет ее купить.
Марджив была взволнована больше всех.
В столовой мы принялись изучать огромные, украшенные виньетками меню.
— Здесь можно пить воду из-под крана? — спросила Джейн.
— Конечно, можно, ты ведь не в Стамбуле, — нахмурившись, сказала Рокси. Она расценила невинный вопрос как личное оскорбление.
— Просто не хочу, чтобы у меня разболелся живот, — огрызнулась Джейн. — Ты-то к ней привыкла.
— Да нет, нормальная вода.
— Почему же тогда все пьют воду из бутылок? — не отступала Джейн.
— Говорят, из бутылки полезнее, хорошо для почек и для желудка. Кроме того, это престижно.
— Да? Тогда давайте из бутылок, — нерешительно сказала Джейн.
Оглядывая членов семьи, моей семьи, — одетых в лучшее выходное платье, и шикарную обстановку в роскошном номере пятизвездочного отеля, я не чувствовала обычной скуки, разве что раздражение из-за Джейн. Немного навязчивая предупредительность официанта, forêt из verres и fourchettes[117], позолоченные деревянные панели на стенах — все это словно придавало им лоск международной элиты. Даже Джейн не казалась такой тетехой, какой бывает в своих платьях, точно снятых с Грир Гарсон в роли мадам Кюри. Сейчас на ней было короткое парижское платье, чулки, завивка, золотое ожерелье на шее — ни дать ни взять француженка. Не такая уж мы деревенщина, если двое из нас живут в Париже, говорили наши взгляды.
И я радовалась за всех нас, хотя остальные уставились на меня, когда я заметила, что tourtière — это торт в формочке, а не turtle, не черепаха. Они явно задавались вопросом: откуда Изабелла это знает? А я, разумеется, не могла сказать, что побывала в изысканных французских ресторанах больше, чем они все, вместе взятые.
В конце ужина Роджер, отсчитывая деньги по счету, объявил:
— Чаевые сюда входят.
— Оставь еще, — сказала я.
— Ни в коем случае. В том и смысл, что чаевые входят. По-моему, это очень рационально.
— Ну хотя бы двадцать франков.
— Катитесь вы, и так пятнадцать процентов добавлено.
— Может быть, в простом заведении и надо добавлять на чай, Изабелла, но когда уже выложена куча денег… — протянула Марджив.