Так я стала пустым местом в том, что касается моих жизненных планов. Но миссис Пейс это не беспокоило, напротив, она поверила в меня. Поэтому она сделалась моим кумиром, и это самое точное слово, хотя может показаться высокопарным тому, кто хочет, чтобы ты угождала и нравилась ему, и чьей симпатией ты дорожишь. Я относилась к миссис Пейс с таким чувством, какого не испытывала ни к отцу и Марджив, ни к брату и сестрам. Я была искренне привязана к ним, к кому больше, к кому меньше, но мне было безразлично, что они думают обо мне.
Но миссис Пейс была выдающейся личностью. Она судила о людях точно и беспристрастно. Если она называла кого-нибудь дураком, то это не обязательно означало, что она плохо к нему относится. Отношение зависело от того, какой дурак и в чем. Она была первым знакомым мне человеком, кто говорил абсолютную правду, даже если это было некорректно, и обычно это была та правда, которую я уже интуитивно чувствовала сама. Она не стеснялась сказать, что мы не любим, например, инвалидов, занимающих парковку своими колясками. Но чувства не должны влиять на наши поступки, продолжала она, давая тем самым моральный урок. Она внушила мне, что нельзя считать чем-то ненормальным, если человек относится настороженно или враждебно к определенным явлениям, но нехорошо, если это отношение сказывается на его поведении. Людям не делает чести, что они скрывают даже от самих себя такие вещи, как расизм. Только признав в себе проявления расизма, любила повторять она, можно избавиться от него.
— Я не утверждаю, что правда дает свободу, — заявила она. — Но правда лучше, чем добродетель, потому что знаешь, на чем стоять.
Благодаря миссис Пейс я получила работу, причем предложений было несколько. Одно из них — присматривать за домом Клива и Пег Рандольф, пожилой, за шестьдесят, супружеской пары. Я думала, они подпадают под ту категорию людей, которых Эймс Эверетт называет руководителями трастовых компаний, но миссис Пейс уточнила: «Рандольфы? Да они сексоты. — Но увидев мой ужас, добавила: — Правда, вполне приличные люди». Они действительно были приличными людьми. Цеэрушники в отставке — тайные агенты уходят в отставку? — плюс попечители какого-нибудь фонда, если судить по великолепию их квартиры на площади Вогезов. Миссис Пейс хорошо к ним относилась.
— Мы все побывали в ЦРУ, — рассказывала она. — Когда мы кончали Уэллсли, к нам понаехали цеэрушники. Говорили о патриотическом долге, предлагали каждой девчонке работу и фотоаппарат в качестве подарка. Я, конечно, согласилась, но, узнав, что меня пошлют в Гватемалу, дала задний ход.