В молодости миссис Пейс была связана с левым движением, однако сейчас комфортно вписывалась в широкий политический спектр. Пока богата, хотелось мне добавить, но, с другой стороны, все американцы в известном смысле богаты. Даже люди с рюкзаками за спиной, без гроша в кармане, обутые в немыслимые сандалеты, вставали в очередь к «Америкэн экспресс» в надежде нацедить деньжат из какого-нибудь богатого источника в Штатах. Раньше я понятия не имела, что заключает в себе богатство. Верные признаки преуспевания в Санта-Барбаре, новые марки машин, например, здесь не годятся или вовсе отсутствуют, а парижские квартиры казались мне маленькими и неудобными. Поначалу я подумала, что многим во Франции трудно живется, но Рокси только рассмеялась: «Ты что, шутишь?»
Меня удивила не столько эта цеэрушная пара Рандольфы, сколько Стюарт Барби, другой мой клиент, наниматель, назовите как хотите.
Я всегда считала, что американцам, поселившимся в Париже, нравится жить здесь. Но среди них оказалось немалое число тех, кто ненавидит Францию и тоскует по Америке, как из далекой ссылки. Так было со Стюартом Барби, историком искусства, у которого я красила столовую. Неохватный мужчина за пятьдесят, с легким южным акцентом, он вожжался, говорят, с Эймсом Эвереттом, но сейчас у него другой «друг» — англичанин-парикмахер по имени Конрад, или просто Кон (грандиозный прикол, потому что con по-французски означает кое-что совершенно неприличное). Стюарт постоянно словно что-то выведывал у меня. «Наверное, от такой дождливой погоды вам хочется в Калифорнию, Изабелла. Сентябрь там прекрасен. Однажды мне довелось целый месяц проработать в музее Гетти. Это было прекрасно. И океан… Я без ума от океана. А вы? Представляю вас на серфинге в бикини» (неубедительная ухмылка). Или: «Господи, ну и народ! Как они презирают наш скромный гамбургер». Или: «Сидишь в этой дыре, а твоя страна вот-вот попадет в руки этого деревенщины, этого вербовочного зазывалы. Черт, хочется бросить все и махнуть домой, поработать на избирательном участке или в команде самого Росса Перо».
За обедом я передала последний разговор миссис Пейс.
— Вербовочный зазывала? — фыркнула она. — Меня поражает это ревизионистское лицемерие по поводу Вьетнама. Не понимаю, почему именно сейчас это поднялось. И этого выражения, «вербовочный зазывала», во времена Вьетнама не было. Насколько помню, так во Вторую мировую войну говорили, а может, и в Первую. Загляни в Оксфордский словарь. Думаю, его возрождают те, чье время прошло. Хотят досадить более молодому президенту. Чтобы мой сын отправился во Вьетнам? Конечно, не допустила бы. К счастью, ему повезло в жеребьевке. — Она разволновалась, отложила салфетку, начала перебирать жемчужины на груди. — Ты, естественно, не помнишь, Изабелла, слишком маленькая была. Люди собственными глазами видели, что эти маленькие, как дети, вьетнамцы не представляют никакой угрозы свободному миру. Но наши президенты будто уши заткнули, не желали слышать протесты народа. Вся Америка была в движении сопротивления лидерам — так же, как мы хотели, чтобы поступили молодые немцы. Мы бросили вызов нашим жестоким лидерам, обезумевшим от жажды крови. Вьетнам — одна из немногих войн в истории, где женщины действительно сыграли миротворческую роль.