Переваривая эту информацию, впервые встал рядом с красноволосой, под соседний разбрызгиватель, и, делая вид, что не замечаю ее прелестей, быстро вымылся. Что удивительно, с ее стороны все тоже прошло без эксцессов — оба понимали, не та ситуация.
— Хуан, чем-нибудь могу помочь? — спросила она, выходя в умывальную следом за мной, растираясь большим розовым полотенцем. — Я могу попытаться связаться с Леей еще раз. Время есть.
— Я только что, несколько часов назад, разговаривал с нею, — покачал головой я.
— И как?
— Никак. Она не станет вмешиваться.
— А ты?
Из груди вырвался тяжелый вздох.
— Ты же понимаешь, Паулита, я — никто. Могу лишь заставить ее вмешаться, как сеньора, не оставив иного выбора. Если получится — я победил. Если нет — девчонок расстреляют, а я пойду учиться во флотское училище. Других вариантов не вижу.
— Тебе точно не нужна помощь? — напряженно прищурилась она, глядя через зеркало умывальной. Я пожал плечами.
— Точно. Главное, ни во что не вмешивайся. И девчонок остереги.
— Хорошо. — Понимающий кивок.
Воцарилось молчание. Наконец, она решилась:
— Ты это, не переживай, если что. Я найду тебя на гражданке. Мы все найдем. Не дуйся на них, они заботились, пытались сделать, как лучше, понимаешь? Наверстать упущенное…
— Понимаю, — махнул я головой. — Но давай опустим эту тему? Хотя бы в данный момент?
Железный аргумент. Только не сейчас. Мой же внутренний собеседник между делом заметил:
«На гражданке, Хуанито! Мы найдем тебя на гражданке! А они те еще оптимистки!..»
«Это точно!» — ответил ему я.
* * *
До боли знакомый коридор к Плацу, который я проходил день за днем из месяца в месяц каждое утро. Поймал себя на мысли, что не чувствовую никаких эмоций, никакого сожаления, ностальгии, не пытаюсь в последний раз «напитаться духом этих стен». Встреченные по пути люди, шарахающиеся от меня, словно от призрака, так же не вызывали никаких ощущений. Лишь родная ALR-112, которую привычно сжимал рукой, придавала уверенности в себе. К сожалению, сегодня эта малышка мне не поможет, сражаться я буду совсем другим оружием, но чувство покоя от прикосновений к цевью настраивало на позитив.
Я погрузился в себя. Все мысли были отданы некой субстанции, эфемерной материи, под названием «вера». Вера в то, что всё получится, что карты лягут так, как нужно. Ибо план мой был не просто слабым, с точки зрения планирования операций он был недопустимым — содержал такое количество белых пятен, что опытный оперативник обошел бы его десятой дорогой. Но другого плана у меня просто не было.
Первое слабое место — Капитошка. Она кадровый офицер, одна из членов Совета. Зачем ей лишний геморрой? Да, помогла. Де-юре. Подкинула игольник и муляж гранаты. Де-факто же запросто перестраховалась, поведав вышестоящим о нашей беседе, прикрыв себе задницу. И вместо красивой акции неповиновения, меня сейчас быстро скрутят, изолируют и отправят за пределы этих стен. Она же останется служить там, где служит, и где ей, несомненно, нравится.