Мозговой костью доказательств, должных подтвердить вину подсудимого Ивана Миронова, среди телефонов и адресов следствие раскопало преступные мысли в стихах: «Квачкову — свободу, Чубайса — под воду», «Квачкову — мандат, Чубайса — под зад». Судя по всему, это были строки или, как их принято сегодня называть «слоганы», из предвыборных листовок Владимира Квачкова, в пору его выборной кампании, когда, сидя в «Матросской тишине», он одновременно баллотировался в Госдуму. Рифмы, конечно, так себе, но вот мысли… Прокуроры посчитали их неопровержимой уликой злого умысла Ивана Миронова. Правда, умысел этот случился намного позже покушения, но, рассудили следаки, присяжные тоже люди, глядишь, внимания на это досадное расхождение во времени не обратят.
Таковы ВСЕ вещественные доказательства причастности подсудимого Ивана Миронова к покушению на Чубайса, таковы ВСЕ без исключения вещественные доказательства того, что обвиняемый Иван Миронов, как значится в обвинительном заключении, приобретал и перевозил огнестрельное оружие, изготавливал и устанавливал взрывное устройство, потом подрывал кортеж Чубайса, потом стрелял из автоматического оружия, потом скрылся, и вот теперь предстал перед судом, чтобы получить по статьям «терроризм», «покушение на убийство», «хранение и перевозка огнестрельного оружия», наказание от двенадцати лет до пожизненного.
Страшно на этом свете, господа!
В мособлсуде … черти водятся (Заседание тридцать четвертое)
Очередное заседание суда по делу о покушении на Чубайса не предвещало сюрпризов. Сторона обвинения выкладывала остатки доказательств причастности подсудимых к происшествию на Митькинском шоссе.
Прежде чем приступить к делу, судья Пантелеева орлиным взором окинула зал и тут же грозный окрик судьи, как птичий клекот, вонзился в уши присутствующих: «Уберите ЭТО немедленно!» Женщина, сидевшая в первом ряду, поспешно убрала с массивного деревянного парапета, разделяющего зал, маленькую бумажную иконку Божьей Матери, благоговейно поцеловав образок, спрятала его в ладонь и перекрестилась. Но председательское кресло, захлебываясь негодованием, продолжало клокотать: «Присутствующую Миронову суд удаляет за нарушение порядка в судебном заседании!» Всевидящая и всеведущая Пантелеева, оказывается, знает зрителей по именам, определив, что преступно совершившая крестное знамение гражданка — мать подсудимого Ивана Миронова. Виновница судейского смерча с Пантелеевой не спорила, вышла молча и скорбно, держа на ладони лик Божьей Матери.
Оставшиеся в зале потаенно шушукались между собой, что у судьи, похоже, нелады с Господом Богом. Уж кто кого обидел, Господь ли судью, или судья Господа, — остается только гадать. Но постоянные гонения на христиан, которые то и дело устраивает судья, подобно византийскому императору Юлиану-отступнику, сначала зло запретив адвокату Першину осенять себя крестным знамением, теперь вот изгнав мать подсудимого с иконкой из зала, свидетельствуют о распрях федерального судьи Пантелеевой с Высшим Судией и Творцом Вселенной. Но ведь там, где нет места Богу, непременно свивает уютненькое гнездышко Его вечный оппонент дьявол со свитой всевозможных чертей…