Судья Пантелеева на возражения Ивана Миронова и ухом не повела. Оно и понятно, если отменить практику таких вот одномоментно рождаемых документов, то как преступников ловить? Они же все начнут являться в прокуратуру и требовать разобраться в их невиновности. И только если втихушку объявить человека подозреваемым, тишком состряпать на него подписку о невыезде, да в розыск на него подать, чтобы потом у родного дома подкараулить ничего не подозревающего законопослушного гражданина и цап! — под арест, как скрывавшегося от органов следствия — сколько материала для отчета о боевой и бурной следственной активности! А в тюрьме поди, поищи доказательств своей невиновности. Там тебе какое угодно дело и скроят, и пошьют, и как костюмчик по размеру подгонят!..
Так что от возражений подсудимого с адвокатом судья привычно отмахнулась, даже не поморщившись. Процесс пошел. Для начала прокурор огласил протокол задержания: «При личном обыске у Миронова изъят травматический пистолет «Оса», лицензия на приобретение и хранение оружия самообороны — травматический пистолет «Оса», мобильный телефон «Нокия» с рукописной надписью «мама», мобильный телефон серого цвета с неразборчивой рукописной надписью, удостоверение помощника депутата Государственной Думы Глазьева С. Ю., доверенность на управление транспортным средством на имя Миронова И. Б., удостоверение члена общественного Совета ГИБДД РФ на имя Миронова, свидетельство на управление транспортным средством на имя Миронова И. Б., связка из трех ключей, связка из двух ключей». Затем прокурор зачитал голосом, полным обличительной патетики: «В томе 30, листы дела 155–159 протокол осмотра места происшествия (местом происшествия следователи собственной значимости ради окрестили автомашину, на которой по доверенности ездил Иван Миронов. — Л.К.). Осмотрена автомашина «Мерседес» на территории автостоянки. Автомобиль цвета черный металлик. В автомашине порядок не нарушен, следов борьбы и крови нет. На заднем сиденье автомашины обнаружены перчатки. В багажнике автомобиля обнаружен перекидной календарь с изображениями лиц Правительства России, куртка и штаны ворсистые в спортивной сумке. Предметов, представляющих интерес для следствия, не обнаружено».
Получается, любую вещь, — любую! следователь, если ему это надо, может легко вплести в дело, как нужное следователю лыко в нужную строку. Любому человеку, обыскав его машину, можно вписать в протокол пустое, загадочное, но такое многозначительное — «следов борьбы и крови нет», как будто следователю ведомо, что и борьба была, и кровь проливали, вот только следов, к сожалению, не осталось, обнаружить их не удалось. Все в зале ожидали, что протокол обыска квартиры, где жил подсудимый Миронов, даст более значимые результаты для дела. В квартире, куда следователи проникли, распилив дверь «болгаркой», они обнаружили паспорт на имя Ивана Миронова, четыре патрона к травматическому пистолету «Оса», брошюру «Чубайс — враг народа. Факты и документы», написанную отцом Ивана Борисом Мироновым год спустя после происшествия на Митькинском шоссе, и обвинительное заключение Квачкова В. В., записанное на компакт-диск. Но это были еще на все доказательства, добытые следствием в подтверждение вины подсудимого Ивана Миронова. Прокурор принялся оглашать записи из телефонных книжек подсудимого. «Алена, Аля, Антон, Вася, Вика, Виктор, Жанна, Женя…» — неутомимо читал прокурор. Среди обыденных имен попадались конспиративные, на которые прокурор делал особый голосовой упор: «В. Матроскин», «сестренка», «Пиноккио», «соседка»… Потом прокурор долго озвучивал приходившие на имя Ивана SMS-сообщения, подозревая в них явно преступный умысел: «Решил на метро прокатиться?», «Напиши, как там Вася отдыхает», «Ваш баланс 20 рублей 30 копеек», «На Лубянке. Скоро буду», «Встретимся — расскажу», «Я еду»… В другом телефоне, по которому Иван Миронов звонил матери, сохранились сообщения от нее: «Позвони, я волнуюсь. Мама». О чем могла волноваться мама? Ну, конечно же, как развиваются секретные террористические операции, — исключительно об этом. О чем еще может волноваться мама, по мнению свихнувшегося на мании преследования следствия, внесшего эти записи аж за 2001, 2002, 2003-й годы в сокровищницу доказательств вины подсудимого.