На другом конце города в ветхом убогом доме, где жалкие следы элегантности напоминали о другом времени, стояли шум и грохот.
Аталанта Уортингтон, последняя и самая младшая из отпрысков Уортингтонов, залезла под мольберт, где стояла последняя картина матери «Шекспир с поросенком», пытаясь сделаться невидимой, пока в комнате бушевала ссора.
Не то чтобы ее изгоняли с таких «открытых форумов», как выражался папа. Мало того, она присутствовала на них с тех пор, как научилась поднимать и опускать большой палец жестом свободной римлянки, жестом, который Ликург или кто-то, вроде него, впервые назвал признаком демократии. Арчи Уортингтон был великим сторонником демократии. И даже возраст не позволял маленькой Атти уклоняться от выполнения долга и не голосовать вместе со всеми.
Просто семейные дискуссии казались куда более интригующими и жаркими в ее отсутствие. Поэтому Атти сидела, подобрав ноги, и притворялась растением в горшке… с ушами.
— Мне не следовало этого позволять. Вам не следовало этого позволять! — кричал Дейд, с искаженным лицом метавшийся по заляпанному краской ковру гостиной. По мнению Атти, Дейд был самым красивым из ее братьев, хотя Кастор и Поллукс оспаривали это утверждение, поскольку, как двойняшки, были вдвое красивее остальных.
— Не поверю, что она вышла замуж в мое отсутствие! Я ее сестра!
Атти негодующе уставилась на прелестную Электру. Можно подумать, она единственная сестра Калли! Элли просто завидует тому, что Калли вышла замуж раньше нее! Вся семья предполагала, что Элли будет первой, потому что она красивее и буквально помешана на замужестве.
Атти понравилось слово «помешана» Ей позволялось употреблять любые слова, услышав которые другие люди — не принадлежавшие к семье Уортингтон — растерянно глазели на нее. Она знала все правильные латинские обозначения частей человеческого тела, по крайней мере женского. Мама, которая предпочитала, чтобы дети называли ее Айрис, хотя никто из них этого не делал, заявляла, что каждый человек обязан знать название частей собственного тела.
— Это твой экипаж, Аталанта, и ты должна уметь им править, — твердила она.
Кас и Полл, никогда не позволявшие Элли разыгрывать спектакли слишком долго, решили расспросить Дейда о самой дуэли.
— Ты так и не спустил курок?
— Хотя бы чуть-чуть?
— Так братья не поступают, — ответил Дейд.
— Вовсе нет. Можно подумать…
— Что тебе плевать…
— На благополучие сестры.
— А вдруг этот тип безумец?
— Мне он тоже кажется безумцем.
— Жить в этом сыром темном доме…
— Одному богу известно, что он там затевает!